— И ты, Андрэ, и ты, Элен, вы подняли самый важный вопрос. И если Элен
окажется права, то мы имеем дело с наихудшим вариантом.
Магистр тяжело вздыхает и берет рюмку.
— Давайте на сегодня поставим точку.
— Вернее, многоточие, — поправляю я.
— Пусть будет многоточие, нам есть о чем подумать. Вот и подумайте до завтра, а завтра начнем работу. Работу без выходных и отпусков. —
Подумав немного, он добавляет: — А что, у тебя есть еще какие-то соображения?
— Да так, есть одна идея, в порядке, так сказать, бреда. Требует обмозговывания.
— Вот-вот, обмозгуй ее сегодня на досуге, а пока давай выпьем.
Мы выпиваем, закусываем, допиваем кофе и, попрощавшись, расходимся.
Лена отправляется к себе, сославшись на усталость. Мне тоже хочется побыть одному и без помех все обдумать. Дома я выпиваю еще пару чашек
кофе, рассеянно глядя в окно. Затем вызываю по линии доставки три бутылки пива и два пакетика соленых орешков и отправляюсь к озеру. Снова
забираюсь на середину каменной гряды и усаживаюсь на облюбованный мною камень.
День клонится к вечеру. Солнце уже ясно обозначило дорожку на спокойной глади воды. Я сижу на камне, потягивая пиво, а перед глазами
проходят картины аномальных фаз, которые я наблюдал по заданию Магистра.
Фазы эти были какие-то ирреальные. Фазы, населенные нежитью: какими-то монстрами, скелетами, упырями и еще Время знает чем. Фазы, где люди
сражаются с нежитью. Фазы, где нежить победила людей и подчинила себе. Фазы, где, наоборот, люди покорили нежить. Что-то за всем этим есть,
но что?
Вот более поздние времена. Элегантные медиумы вызывают духов, привидений, а те, в свою очередь, вмешиваются в дела людей и то служат
медиумам, то, наоборот, подчиняют их себе. Это что?
А вот целая серия фаз, где жрецы, колдуны, шаманы и маги одним словом вызывают землетрясения, ливни, засухи. А вот фазы, где буквально все
люди владеют телепортацией, телекинезом, левитацией и само Время знает, чем еще. Что это?
Когда я прогнал от себя эти видения, солнце уже садилось. Вызываю Лену. Вопреки моему ожиданию, она отвечает сразу.
— Лена, — спрашиваю я, — что ты имела в виду, когда сказала “с начала”? Разумеется, кроме того аспекта, который мы обсудили.
Лена удивленно молчит, потом спрашивает:
— Нет. Ничего я больше в виду не имела. А что тебе в голову пришло?
— Да так, есть тут одна мысль, я думал, что она и у тебя тоже на уме, хотел посоветоваться.
— А где ты сейчас? Приходи ко мне. Попьем чайку и поговорим.
Лена встречает меня по-домашнему. На ней коротенький перламутровый халатик, белые ажурные гольфы и туфельки из мягкой голубой кожи. Волосы
прихвачены белой лентой. Чай уже Готов. Лена приглашает меня к столу.
— Прошу, Андрюшенька, побаловаться чайком. Кэт выдала мне свои секреты, так что — оцени.
И я оценил. Я пью чашку за чашкой прекрасный душистый чай с вареньем, медом и сдобным печеньем и разглядываю свою любимую. А Лена, поболтав
немного на отвлеченные темы, умолкает и пьет чай, задумчиво глядя на голограмму Гелены Илек. Внезапно глаза ее оживляются, она подается
вперед, словно хочет что-то сказать, но передумывает и, откинувшись в кресле, закинув ногу на ногу, покручивая ступней в голубой туфельке,
спрашивает:
— Ну, дорогой, что ты там, на озере, надумал?
А я, глядя на ее красивую длинную ногу, ни о чем серьезном думать уже не могу. |