|
Она испытает то, что уже пережила, — но со стократной силой. Ибо, как бы Эвелин себя ни убеждала, она отчаянно влюблена в Уоррена, но не отдавала себе в этом отчет, пока не стало слишком поздно, пока она не поняла, что ей некуда деться. Поэтому она настороженно и со страхом ждала момента, когда окажется в постели с Уорреном: он ее не любит и, если опять наутро отвернется, она этого не вынесет.
Оставив вещи в гостинице, они выпили чаю и отправились на прогулку. Они бродили, взявшись за руки, и между ними воцарилось такое взаимопонимание, что Эвелин показалось, будто это в самом деле любовь. Если бы только это оказалось правдой! Когда стемнело, они вернулись в гостиницу и поднялись к себе, договорившись, что воспользуются ванной по очереди, словно их ждала настоящая брачная ночь, а Эвелин была невинной девушкой. В номере горела лишь настольная лампа. Когда Эвелин вышла из ванной, Уоррен принялся осыпать поцелуями ее лицо, лаская каждую его черточку с такой нежностью, словно никогда раньше не прикасался к Эвелин. Затем он принялся неторопливо раздевать ее, приникая поцелуями к постепенно обнажавшейся нежной белой коже ее тела. Эвелин стояла неподвижно, закрыв глаза, и позволяла делать с собой все, что он хочет. Поцелуи и ласки обретали все более интимный характер, дыхание у нее учащалось, пока наконец она не предстала перед Уорреном совершенно обнаженной. Медленно открыв глаза, она увидела, с каким откровенным желанием он смотрит на нее. Похоже, он чего-то ждал, и на мгновение Эвелин смешалась, но тут же, все поняв, стала развязывать его галстук. Он уложил ее на постель и лег рядом, откинув покрывало и не гася лампу. От прохладных простыней по разгоряченному телу Эвелин пошли мурашки. — Ты так красива, — хрипло пробормотал Уоррен. — И так желанна. Он снова стал целовать ее с нарастающей страстью, и, когда приник к ней, Эвелин почувствовала его возбуждение. Но она тщетно старалась расслабиться и убедить себя, что все будет хорошо. Почувствовав его руку между своих бедер, она внезапно оттолкнула Уоррена и, спрыгнув с кровати, сжалась в комок. — Я не могу! Я просто не могу! — Сотрясаемая конвульсивной дрожью, Эвелин забилась в угол комнаты, прикрывая наготу руками. После нескольких секунд потрясенного молчания Уоррен оказался рядом с Эвелин и рывком выдернул ее из угла. — Черт побери, что ты тут изображаешь? — Прости, но я не могу. Не могу… — Ради всех святых, что это значит? Эвелин хотела убежать, прикрыться чем-нибудь, но Уоррен тисками сжимал ее запястья. Она отчаянно попыталась совладать с голосом, но смогла лишь выдавить: — В прошлый раз… мы… выпили. И поэтому… Не веря своим ушам, Уоррен смотрел на нее сверху вниз. — То есть ты можешь заниматься любовью, лишь когда выпьешь? Это ты хочешь сказать? — Нет! Да! Я не знаю! Знаю лишь, что сейчас не могу! — Эвелин впала в отчаяние. — Отпусти меня, Уоррен, прошу тебя!.. Но он так рассвирепел, что ничего не слышал. — Я был терпелив с тобой, как… черт знает как! И ради чего? Чтобы узнать, что ты не можешь любить меня, пока не напьешься! Или только со мной ты не можешь лечь в постель, пока не надерешься до беспамятства? Дернувшись, словно от удара, Эвелин принялась сбивчиво объяснять: — Ты не понимаешь! Я хочу оказаться с тобой в постели, но… но я просто не могу. Прости. — Ты права, я ровно ничего не понимаю! А с Грэхемом ты могла? — Я никогда не спала с Грэхемом! — гневно вскинулась Эвелин. Уоррен мрачно уставился на нее. — После сегодняшнего вечера я готов в это поверить. — Он медленно разжал руки и отвернулся. |
