|
Он не видел в этом здравого смысла и логики, а потому старался по мере возможности бумажной работы избегать. Он вообще легко делал любую работу, если понимал ее смысл и соглашался с ним. В противном же случае на него как будто стопор какой-то наваливался, мозги отказывались думать, а пальцы забывали, где какая буква расположена на клавиатуре пишущей машинки. Поиск женщины «неопределенного вида и возраста», которая якобы передала Ваньке Жукову картонный плакатик вместе со стодолларовой бумажкой, был как раз той работой, которую Сережа Зарубин делать умел и любил. Сам факт «неопределенности» вида и возраста этой дамы с высокой степенью вероятности говорил о том, что искать ее надо среди арбатских алкашей. Весь вечер субботы и до обеда в воскресенье он шатался по узким кривым переулкам, не уставая поражаться тому, какая нищета, грязь и запустение царят в самом центре столицы, непосредственно соседствуя с элитными домами и многочисленными посольствами. «Свой» контингент Зарубин опознавал на глазок, но безошибочно, а некоторых знал в лицо и даже по именам. Милицейскую карьеру он начинал именно здесь, в отделении милиции, обслуживающем район Арбата. Поэтому вступать в разговоры и собирать информацию ему было нетрудно. Но с информацией в первое время не везло. Зарубин узнал много нового и интересного о характерах и привычках тех, кто «держит» здесь магазины, лотки и лотереи, однако ничего существенного о женщине, на которую внезапно свалилось приключение с долларами, он пока не услышал. Это было странно. Сергей неплохо знал нравы и обычаи алкогольной среды и не мог поверить, что сильно пьющая особа не рассказала о таком приключении своим собутыльникам в тот же день и в тот же час. Если все рассказанное Жуковым было правдой, если действительно деньги и плакат ему дала неизвестная женщина, которая, судя по ее виду, никак не может быть ни автором текста на плакате, ни обладателем «лишних» ста долларов, то, стало быть, ее наняли. А найм рабочей силы подразумевает его оплату. Более того, учитывая особенности самой женщины, работодатель должен был быть уверен в том, что она задание выполнит, а не смоется в следующую же секунду, унося в кармане заветную зеленую купюру. А это непременно произошло бы, если бы за услуги он предложил женщине сумму меньшую, нежели та, которая полагалась Ваньке. Нет, ей он должен был заплатить больше, иначе она наверняка сбежала бы с деньгами. Выходит, вчера в среде арбатских алкашей обязательно должна была мелькнуть эта огромная сумма. Даже если женщина-пьянчужка проявила невиданную для алкоголички осторожность и прижимистость, даже если она и не рассказала, какие у нее теперь есть деньги, то уж угощение-то обязательно выставила для ближайшего окружения. Это ведь непременная и неизменная характерная черта таких людей: как только заводятся деньги, они начинают угощать друзей, а иногда и всех подряд, ибо для них роль угощающего хозяина символична и означает возвышение, пусть и временное. У вас ничего нет, а у меня есть, потому что со мной еще не все кончено, потому что я еще что-то могу, мне улыбается удача, мне подвалил шанс, меня одного судьба из всех вас выбрала и своим благословением отметила. Но о том, что кто-то из местных в субботу угощал на неизвестно откуда взявшиеся бабки. Зарубин не услышал ни слова. И вывода отсюда могло быть только два. Либо женщина была не из арбатских, либо ее уже нет в живых. Думать так не хотелось, потому что тогда вся ситуация сразу усложнялась. Что значит «не из арбатских»? Вряд ли она приехала сюда из другого района Москвы, алкаши путешествовать не любят. За проезд нужно платить, а это дорого. Можно не платить, но есть опасность нарваться на штраф, и тогда выйдет еще дороже. Пешком идти – сил нет. Да и стимула тоже. Зачем ей было приезжать сюда из своего района? Медом тут не намазано, а количество пустых бутылок не больше, чем всюду. |
