|
Может, она их собирала, коллекционировала? Или хранила как память о чем-то? Вспомни, уж будь так любезен. – Мозги тереть… – неопределенно пробурчал Бритый, кинув на Зарубина весьма выразительный взгляд. Сергей вытащил из кармана десятку, и глаза Бритого тут же прилипли к ней намертво. – Вспомни, Вениамин, – голос оперативника был полон ласкового терпения, словно он разговаривал с ребенком, – вспомни. Купюра скрылась в его кармане, будто он достал ее совершенно случайно и без всякой задней мысли. На лице Бритого отразилось горькое разочарование, которое быстро сменилось злобой по поводу не оправдавшихся надежд. – А хрена ж вспоминать? – окрысился он. – У меня своих забот хватает. У Надьки теперь своя жизнь, у меня своя. Разве ж она теперь вспомнит, в своей новой-то жизни, сколько меж нами хорошего было? Во людская неблагодарность! Как плохо было, так ко мне бежала, а как удача привалила, так всех забыла, и меня в первую очередь. Даже «до свидания» не сказала, сука! Пришлось прибегать к резким мерам, никаким другим способом Бритого было не остановить. – Вениамин, – строго произнес Зарубин, – ты Надежду не ругай и неприличными словами не обзывай. Она, конечно, пропала, но ее вины в этом нет. Она умерла. Бритый воззрился на него в полном недоумении. – Как это… куда это… – пролепетал он. – Неужто и вправду заболела, а мы вовремя не хватились? – Да нет, Веня, не заболела. Убили ее. Поэтому ты свои обиды засунь в одно место и давай-ка вспоминай, о чем я тебя спрашиваю. – Это насчет фигурок, что ли? – Насчет фигурок, – подтвердил Сергей. – Не. – Что «не»? Говори внятно. – Не… Погоди, как это Надьку убили? Кто? За что? Зарубин усмехнулся, снова вытащил десятирублевую купюру и протянул собеседнику. – На, выпей за помин ее души. Если б я знал, кто и за что ее убил, я бы тут с тобой времени не терял и тебя своими вопросами не мучил бы, ясно? Так были у нее дома керамические фигурки? Человечки всякие, зверушки, рыбки, куколки? Пластмассовые пупсики? Взгляд Бритого постепенно обрел некоторую осмысленность. – Не было, – твердо ответил он. – Ни разу не видел. – А не говорила она, что всегда носит с собой какой-нибудь талисман? – Не говорила. Зарубин еще раз мысленно проделал путешествие по квартире Надежды Старостенко. Он, кажется, вчера заглянул во все ящики и шкафчики, пока искал документы, но ничего похожего на найденные в ее карманах фигурки там не было. – Вениамин, а может быть, они у нее раньше были, давно, а потом она их продала или подарила кому-нибудь, а? Ты припомни как следует, она ничего такого не рассказывала? – Не было ничего такого. Я бы не забыл. Из уст алкоголика такое заверение звучало не особенно серьезно, но другого источника Информации все равно не было. Можно было опрашивать всех поголовно собутыльников Надьки Танцорки, но надежность их слов вряд ли была бы выше. Сергей не стал больше тратить на это времени. На сегодня у него были запланированы и другие дела, которые никак нельзя было отменить или отложить. Одним из таких дел была встреча с человеком, дававшим Зарубину разного рода информацию о жильцах своего дома. Дом был непростой, всего двадцать квартир, почти все из них – бывшие коммуналки, ныне расселенные, отремонтированные, перестроенные и проданные весьма состоятельным людям. Некоторые из этих людей заработали свои деньги не вполне честным путем и посему представляли для милиции определенный интерес хотя бы в чисто профилактических целях. |
