Она в изумлении смотрела на него, и от ее досады и следа не осталось, когда она поняла, что может означать это удивительное известие. Возможно, в конце концов, ее мечта не так уж невероятна?..

— А что вы делаете здесь, в Д’Харе?

— Я ведь сказал — странствую.

Голос незнакомца звучал совсем утомленно. Дженнсен хорошо знала, что странствия могут быть очень и очень изматывающими.

— Я знаю, что это д’харианский солдат, — сказал странник более серьезным тоном. — Вы не так поняли меня. На самом деле я интересовался, откуда этот солдат? Из местного ли он полка? Где располагается этот полк? Шел ли он на побывку домой? Или просто выпить в город? А может, он — разведчик?

Дженнсен сразу встревожилась:

— Разведчик?.. И что же он разведывает в своей собственной стране?

Мужчина посмотрел вверх на низкие темные тучи:

— Не знаю. Я просто спросил, известно ли вам что-нибудь о нем.

— Конечно, нет. Я на него только что наткнулась.

— Эти д’харианские солдаты опасны? Я имею в виду, они доставляют неприятности простым людям? Обычным путникам, которым случается проходить здесь?..

Дженнсен пыталась избежать его вопрошающего взгляда.

— Я… я не знаю. Думаю, наверное, они могут быть опасны.

Она боялась сказать слишком много, но не хотела, чтобы он попал в беду из-за того, что она сказала слишком мало.

— А как вы полагаете, что мог делать в этих краях одинокий солдат? Солдаты ведь не часто ходят в одиночку.

— Не знаю. Почему вы считаете, что простая женщина должна знать о военных делах больше, чем бывалый странник? Неужели у вас нет собственных идей? Может, он и в самом деле просто шел домой, на побывку. Может, он думал о своей девушке и потому не смотрел на дорогу. Может, он поскользнулся и упал именно поэтому.

Незнакомец еще раз потер шею, будто она болела.

— Извините, похоже, я плохо соображаю. Я слегка притомился. Наверное, от этого в голове туман. Поэтому я не знаю, как быть с вами.

— Со мной? Что вы имеете в виду?

— Видите ли, дело в том, что любой солдат приписан к какому-нибудь подразделению. Другие солдаты знают, где должны находиться их товарищи. Солдаты просто так где попало не ходят. Они не какие-нибудь охотники-одиночки, что могут исчезнуть, и никто этого не заметит.

— Или путники-одиночки?

Незнакомец слегка усмехнулся, и от этого его лицо смягчилось.

— Или путники-одиночки. — Улыбка пропала. — Все дело в том, что другие солдаты будут искать пропавшего. И если наткнутся на его тело, то сюда придут войска, чтобы никто не мог покинуть эти края. И всем, кого схватят, начнут задавать вопросы. Из того, что я слышал о д’харианских солдатах, ясно: они умеют задавать вопросы. И они захотят знать все подробности о всяком, кого станут допрашивать.

У Дженнсен все внутри сжалось от нарастающего ужаса. Меньше всего на свете ей хотелось, чтобы д’харианские солдаты задавали вопросы ей или матери. Вся эта история с мертвым солдатом может закончиться очень плохо.

— Но разве есть шансы… — Дженнсен не договорила.

— Я всего лишь хочу сказать, что мне бы не хотелось, чтобы друзья этого парня пожаловали сюда и решили отомстить за его смерть. Они ведь могут посчитать, что это вовсе не несчастный случай. Гибель товарища всегда вызывает бешеную ярость у солдат. Здесь нас оказалось двое. И мне бы не хотелось, чтобы солдаты обвинили нас с вами в его смерти.

— Вы считаете, что они могут схватить невиновного человека?

— Не знаю, но, судя по моему опыту, часто именно так и происходит. Когда они в ярости, они всегда находят козла отпущения.

— Но они не могут обвинить нас.