Сам же спокойно пошел вперед, не обращая внимания на перепуганную женщину, сидящую на земле. Коста старался встретиться взглядом с мужчиной в черных куртке и шапке, догадаться, что у него на уме. Выглядел тот скорее решительно, чем уверенно. Полицейские проходили в квестуре курс антитеррористической подготовки и знали, как может себя вести профессиональный киллер или похититель, а также какие уловки, какую тактику может пустить в ход, чтобы добраться до жертвы. Но то, что Ник видел перед собой сейчас, не соответствовало ни одному из предлагавшихся тогда вариантов. Это был явный новичок, непрофессионал, импровизирующий прямо на ходу.

Коста посмотрел еще раз, более внимательно. Вполне приличный непрофессионал, решительный, такого трудно ошеломить.

Перони наконец восстановил дыхание и вышел на освещенный перекресток двух улочек, прямо в зону огня — Коста не мог бы назвать это никак иначе.

— Назад! — зло заорал он напарнику. — Я что тебе сказал! — Здесь не место для свалки, ситуация и без того достаточно деликатная. Его порадовало, что старина Джанни послушался и замер на месте с мрачным выражением на лице.

Затем Ник перевел взгляд на Фальконе и тут же почувствовал приступ ярости. На губах выступила кровь, и, что хуже, в глазах появилось какое-то странное, не свойственное Лео выражение, словно инспектор сдался. Полицейский имел вид сбитого с толку человека, явно смирившегося со всем происходящим, — и это совершенно не соответствовало всему тому, что Коста знал о характере Фальконе.

И тут в голову случайно пришла очень странная мысль.

«У вас такой вид, Лео, словно вы увидели привидение» — вот что подумал Ник.

ГЛАВА 10

День рождения справляли в саду неподалеку от семейного дома, в тени, под пыльными решетками для вьющихся растений, на террасе, с которой открывался живописный вид на Авентино и вытянутое зеленое пространство Большого цирка. Мама пригласила девятерых одноклассников Алессио.

Что касается цифр, то значение имела только одна — и вовсе не потому, что отражала его возраст. Отец перед этим, когда остальные дети еще не собрались, отвел сына в сторонку и все объяснил.

Семь — магическое число.

Императорский Рим стоял на семи холмах. Семья Браманте проживала на одном из них, и этот холм за прошедшие столетия по большей части не слишком изменился.

Семь было и планет, известных древним, и семь чудес света, и семь основных цветов радуги, и седьмое небо как будто находилось где-то за облаками, укрытое от взглядов.

Это, как сказал Джорджио Браманте, основные универсальные идеи, известные на всех континентах, всем народам, во всех религиях. Идеи, возникающие повсюду в совершенно идентичном виде, когда обычные объяснения — типа, венецианец сообщил о них китайцу, который передал это ацтекскому вождю и так далее — не имели никакого смысла. Число «семь» возникло как будто независимо от человечества, а потом вошло, внедрилось в сознание человека по своей собственной воле. Масоны, друзья мальтийских рыцарей, верили, что семь небесных существ, именуемых Могучими Элохим, создали Вселенную и все, что в ней есть. Иудеи и христиане считают, что Бог создал мир за шесть дней, а в седьмой день отдыхал. Что касается индуистов, они полагают, будто Земля — это территория, ограниченная семью полуостровами.

Иисус семь раз начинал говорить, будучи распят на кресте, после чего умер. Цифра «семь» встречается в Библии, рассказал отец во время приватной беседы, перед тем как начали запускать воздушные шары, поедать торт и петь все эти глупые и бессмысленные песенки. В книжке, которая называется «Притчи» — это слово очень понравилось Алессио, и он решил его непременно запомнить, — приводится речение, которое отец точно процитировал наизусть, хотя их семейство никогда не посещало церковь.