— Именно этим я и занимаюсь, — резко ответил Фальконе. — И тут нам почти ничего не осталось делать, кроме как разбираться с очевидным. В катакомбы полезли еще двое армейских специалистов, чтоб посмотреть, насколько глубоко туда вообще можно забраться. Никаких карт этих подземелий не существует. Из того, что мне говорили, я понял, что они могут тянуться вниз до уровня моря и выходить к каким-нибудь источникам или подземным рекам. Тоннели там узкие: ребенок пролезет, а вот взрослый — ни за что.

Мессина кивнул в сторону двух небольших экскаваторов, которые прибыли сюда по его приказу.

— Из того, что обозначено на карте, ясно, что мы можем снять крышу со всего этого хозяйства буквально за полчаса и заглянуть прямо внутрь.

Фальконе надеялся, что до этого не дойдет.

— Это не так-то просто. Здесь же охраняемый государством исторический участок. Охрана установлена еще до того, как все до конца осознали, что именно открыл здесь Браманте. И теперь, когда это все понимают, нужно получить разрешение на раскопки от городских властей. И привлечь к работе самого Браманте.

Комиссар недовольно уставился на подчиненного:

— Речь идет о жизни ребенка! А вы опять мне про бюрократические штучки толкуете?!

— Я просто напоминаю вам некоторые факты.

— Неужели? Вот что, ступайте и разыщите Джорджио Браманте. И тащите его сюда.

На это ушло пятнадцать минут, за которые Фальконе успел еще и выслушать телефонное сообщение, которого ожидал. Браманте был с группой полицейских и гражданских, прочесывавших поросший травой участок поля, спускавшегося от Апельсинового садика к извилистой дороге к Тибру. Он пошел за детективом, не сказав ни слова, не выразив никакого протеста, мрачный и усталый. Но это не помешало ему накоротке побеседовать с журналистами, когда те его обнаружили, и еще раз обратиться через них к общественности за помощью. Ссадина на лбу уже побледнела.

Фальконе дождался, когда завершится это короткое интервью. На вопросы журналистов Лео ответил и более всего сожалел, что не может завести Браманте в отдельный кабинет и немного порасспросить наедине. Они пошли к Артуро Мессине, который по-прежнему стоял над входом в катакомбы, глядя вниз, на дренажную штольню и старые железные ворота, сейчас отпертые. Здесь в склоне Авентино имелось небольшое углубление, похожее на воронку от разорвавшегося снаряда, а в нем — небольшой горизонтальный участок, к которому снизу, от парка тянулась узкая извилистая тропинка. По ней сюда и взобрались маленькие экскаваторы. Их водители сидели в кабинках, которые вибрировали в такт работающим на холостом ходу моторам. Эти механизмы напоминали сейчас каких-то фантастических железных зверей, набирающихся сил перед тяжкими трудами.

— Есть какие-нибудь новости? — спросил Браманте.

— Нет… — начал было Мессина, но Фальконе перебил:

— Мы нашли Лудо Торкью, комиссар. Взяли в баре в Тестаччо, где любят бывать студенты. Он успел немного поддать. Сейчас парень уже в квестуре.

Мрачное лицо комиссара озарила улыбка:

— Вот видите, Джорджио! Есть кое-какой прогресс!

Но тот не обратил на это особого внимания. Смотрел вниз, на экскаваторы.

— Что это вы собираетесь делать? — устало спросил профессор.

— Ничего особенного, — ответил Мессина. — Без вашего разрешения — ничего особенного.

Браманте помотал головой:

— Ведь это же… — Водители машин с нетерпением смотрели на них, ожидая распоряжений. — Это же историческое место. Нельзя его вот так разрушить… Это же необратимо…

Артуро положил руку на его плечо:

— Без этих машин нам дальше вниз не пройти.