– Ну да… – с обреченным видом кивал Тесленко, изображая отсутствие аппетита после нахлобучки.

А у самого слюнки текли при виде остывающей миски с наваристым украинским борщом.

– Чего это ты сегодня такой смирный? – с подозрением спросила жена, остановив на полуслове свои упражнения в риторике.

– Что ты сказала? – вскинулся от неожиданности Тесленко.

По своему обыкновению, он пропускал слова жены мимо ушей. Его мысли в данный момент занимала тайна кастрюли, которая стояла на плите. Он гадал, что в ней может быть; хорошо бы его любимы куриные котлеты…

– Ты опять меня не слушаешь!? Ну, негодяй…

– Слушал! Ей-ей. Ну, в общем, это… То есть… – Он смешался и запутался в мыслях. – Антошка, прости подлеца. Совсем я замаялся. Виноват, каюсь, такая работа.

– Так, так…

Антонина, подбоченясь, подошла вплотную.

– Брехло, соленые уши. Я тебя насквозь вижу. Сколько лет я с тобой мучаюсь? Десять. И ты меня хочешь обмануть? Ну-ка, выкладывай, что надумал.

– Сыщик… – ухмыльнулся в ответ Тесленко, теплым взглядом окинув жену с ног до головы.

Была Антонина до сих пор стройна, черноволоса, легка на подъем. Поженились они поздно, и так уж получилось, что детей у них не было. И пара видная – смуглянка Антонина и он, косая сажень в плечах, русокудрый, румяный, до сих пор девки молодые заглядываются, а не дал Господь, не дал…

– Ладно, – сдался Тесленко и, не дав опомниться, обнял жену и поцеловал. – И за что я тебя люблю, такую язву, ума не приложу.

– Отстань, трепло… – для виду начала сопротивляться Антонина. – Ешь, блудный муж. Прощаю… но в последний раз.

«Две тысячи первое и последнее китайское предупреждение…» – едва не ляпнул повеселевший Тесленко. Но вовремя сдержался и быстренько принялся орудовать ложкой.

– Так что там у тебя? – требовательно спросила жена, усевшись напротив.

– Антошка, нужна твоя помощь, – решив отставить всякую дипломатию, ответил капитан. – Там у меня в папке ткань, импортная и, между прочим, очень редкая и дорогая. Нужно узнать, кто в городе носит одежду из этой ткани – костюм или, возможно, платье.

– И это все?

Ехидно прищурившись, Антонина уткнулась подбородком в сжатые кулачки.

– Подумаешь, мелочь какая – разыскать среди городских модниц нужную доблестному оперу

Тесленко. Сколько ты мне отводишь на поиски – год, два?

– Неделю, – отрезал капитан, принимаясь за свои любимые котлеты под соусом. – В крайнем случае.

– А сам что?

– Я оббегал все ателье – мимо. Такой ткани даже не видали.

– Это понятно. Нужно быть абсолютной дурой, чтобы отдать ее в ателье. Загубленные деньги и нервы.

То, что они там лепят, только клоунам впору.

– Вот, вот и я об этом. Искать нужно портного-надомника, притом высококлассного. Тут тебе и карты в руки. Таких умельцев в городе немного. Поспрашивай у подруг, знакомых…

– Не было печали… – тяжело вздохнула Антонина, поднимаясь. – Придумал мне забаву, чтобы по вечерам не скучала.

– Антошка, я тебя очень прошу… – взмолился Тесленко.

– Не скули, я не отказываюсь. Сделаю все, что от меня зависит. Уж не обессудь, если ничего не получится. Мы милицейских академий не заканчивали.

Тесленко удовлетворенно улыбнулся и налил себе чаю.

Антонину свою он знал достаточно хорошо и был уверен, что она не успокоится, пока не отыщет эту треклятую модницу, оставившую столь важную улику в сторожке.