|
Он повернулся, собираясь уйти. — Заткнись и выслушай меня наконец! — закричала Роберта и схватила его за руку. — Я пытаюсь объяснить тебе важную вещь, тупоголовый ты недоносок! А если Рейнфилд помнил текст наизусть? И записал его в блокнот? Бен огорченно вздохнул и посмотрел на нее. — Роберта, там больше тридцати страниц. Головоломки и рисунки, геометрические символы, цифры, фрагменты текстов на латыни и на французском. Такой объем материала невозможно запомнить — слишком много деталей. — Рейнфилд носил его с собой целых четыре года, — возразила Роберта. — Он жил в нищете. Манускрипт был его единственным богатством. Он от него с ума сошел. — Я не верю, что человек может обладать такой феноменальной памятью. Особенно свихнувшийся алхимик. — Бен, я изучала нейробиологию в Йельском университете. Это кажется тебе необычным, но такое вполне возможно. Ученые называют подобные феномены эйдетической, или фотографической, памятью. Этот вид памяти обычно проявляется у детей и пропадает во время взросления. Однако есть люди, у которых такая память сохраняется на протяжении всей жизни. Рейнфилд страдал ПМР, из чего я могу предположить… — ПМР? — Психотическим маниакальным расстройством, — терпеливо объяснила Роберта. — Вспомни его симптоматику. Он без видимой причины — или по причине, никому, кроме него, не понятной, — повторял определенные слова и действия. Науке известны случаи, когда маниакальные невротики обладали сверхъестественной памятью. Они могли запоминать огромные массивы информации, невероятно сложные для восприятия обычных людей: длинные математические уравнения, детализированные картины, большие куски технического текста. Ученые регистрируют такие случаи уже почти век. Бен сел на скамью. Его ум быстро прояснялся от дурмана виски. — Подумай сам, — усевшись рядом с ним, продолжила Роберта. — Врачи дали Рейнфилду блокнот, чтобы он записывал свои сны. Это стандартная процедура психотерапии. Но он использовал блокнот для сохранения воспоминаний. Он старательно восстановил те записи, которые украл и позже потерял. Психиатры не понимали, что он делал. Они не знали, откуда Рейнфилд берет материал. Они считали его каракули бредом. Но вдруг в нем содержится нечто большее? — Этот парень спятил! Как мы можем доверять сумасшедшему? — Я не ставлю под сомнение его безумие, — ответила Роберта. — Но он был одержим. А такие люди помнят объекты своей одержимости до мельчайших деталей. То есть Клаус мог восстановить манускрипт достаточно близко к оригиналу, и безумие тут ни при чем. Блокнот Рейнфилда может оказаться идеальной или почти идеальной копией документов, которые Жак Клеман не сжег, благоговея перед даром Фулканелли. Поразмыслив, Бен тихо спросил: — Ты уверена? — Конечно нет. Но я думаю, мы должны вернуться к Анне Манзини и проверить это предположение. Вдруг будет какая-то польза? Она выжидающе посмотрела на него. — Ну? Как тебе моя идея? 40 Анна никак не могла сконцентрироваться на работе. Ей так и не удалось придумать план исторического романа, она сократила его и взялась за набросок введения. Поначалу задача казалась легкой и простой — она прекрасно знала тему. Но слова не желали изливаться на бумагу. И теперь ум нашел себе новый повод для отвлечения вдобавок к творческому кризису, терзавшему ее на протяжении нескольких месяцев. Каждый раз, когда Анна пыталась переключить все внимание на работу, мысли разбегались в стороны, и через пару минут она погружалась в мечты о Бене Хоупе. |
