Тут же подъехали и жандармы. Некоторые из них оцепили пожар, чтобы не подпускать на опасное расстояние зевак, другие опрашивали местных жителей, высыпавших на улицу в домашних одеяниях. Какой-то мужчина, по-видимому, страдавший бессонницей, подробно рассказывал полицейским, что он сидел себе, смотрел повтор матча прошлогоднего чемпионата мира, и тут как зазвенит разбитое стекло, как полыхнет что-то, да так ярко!.. Он такой вспышки никогда в жизни не видел, бегом рванул к окну и чуть не ослеп — так там пылало.

— А не могло ли разбиться стекло просто оттого, что что-то кинули в окно? — спросил полицейский.

Мужчина зевнул во весь рот, прикрывшись кулаком. Самая любопытная часть неожиданного представления кончилась, и его интерес к случившемуся убывал с каждой минутой.

— А как, по-вашему, я мог бы различить на слух, разбилось стекло от чего-то брошенного внутрь или выкинутого наружу? — Он выразительно, как это умеют одни только французы, пожал плечами, желая показать, что происходящее его на самом деле вовсе не интересует, а вот дурацкие вопросы изрядно раздражают. — Je ne sais pas.

Данный субъект повернулся, чуть не наткнулся на мужчину средних лет, одетого в строгий костюм, и побрел домой, подумав мимоходом, что в такое время обычный человек так не разоденется. Не просто в костюме, а в только что выглаженном, с совершенно свежей накрахмаленной сорочкой. Он снова пожал плечами и решительно направился к себе, думая уже о том, не повредило ли пожаром телевизионную сеть в районе.

Жандарм с полупоклоном прикоснулся рукой к козырьку фуражки — получилось это совершенно невольно, — почтительно приветствуя вновь прибывшего.

— Bon soir

Даже со стороны легко было заметить, что жандарм сразу подтянулся и разговаривал уже не так, как со свидетелями. Не каждый пожар привлекает внимание ГУВБ — Генерального управления внешней безопасности.

Человек из ГУВБ чуть заметно кивнул в ответ, отвернулся от жандарма и пристально уставился на то, что сейчас представляло собой лишь обугленный, дымящийся остов дома. Перекрученные от жара трубы торчали в пустоту, словно воздетые в мольбе руки. Соседние дома, покрывшиеся уродливой черной патиной копоти, смотрели на площадь оставшимися без стекол окнами. Пожарные заливали уголья, светившиеся янтарным светом, вода шипела, над пепелищем поднимались клубы пара. На том месте, где недавно стоял старинный дом, будто распахнулось окно прямо в ад.

— Есть какие-нибудь соображения? — спросил человек из ГУВБ.

Пожарный, к которому он обратился, не сомневался, что национальная служба внешней разведки вряд ли стала бы интересоваться утечкой газа или спичкой, случайно упавшей в банку с керосином.

— Нет, мсье, никаких. Кстати, вон идет старший инспектор, — указал он пальцем на кого-то.

Представитель внешней разведки постоял секунду-другую, словно упорядочивал в уме полученную информацию, и двинулся навстречу приземистому человеку, казавшемуся еще меньше ростом из-за объемистой огнестойкой одежды и сапог почти до колена. Больше всего он походил на мальчишку, обрядившегося в отцовскую одежду.

— Лувер, ГУВБ. — Разведчик предъявил удостоверение. — Есть какие-нибудь соображения по поводу случившегося?

Пожарный, слишком уставший для того, чтобы реагировать на появление, ладно, чего уж там, еще одного бюрократа, только покачал головой:

— Не знаю, что там загорелось, но огню помогли. Если в итоге окажется, что это случайность, то я буду очень удивлен.

Лувер кивнул, по-видимому, он думал так же, а потом поинтересовался:

— Может быть, эфир или что-нибудь в этом роде?

Пожарный хмыкнул, не скрывая скептического отношения к подобной гипотезе.