– Ну, жаловаться нам точно не приходится, – Стиви улыбнулась. – Скажи, Куини?

– Угу, – пробормотала я, стараясь не смотреть на Кингстона. Всякий раз, как я нечаянно на него поглядывала, он глазел прямо на меня.

Минут двадцать в аналитическом плане от меня было мало толку, потому что меня втянули в разговор о предсезонных матчах и игроках, вызывавших обеспокоенность.

– Господи, что сегодня творится с Кингом? – поразилась Вайолет. – Третью шайбу пропускает с тех пор, как я пришла!

Я подтолкнула Стиви в бок, чтобы помолчала насчет своих гипотез.

– Он не может сосредоточиться на игре.

– И впрямь. Может, ему молоко на «Ред булл» подменили? Каждые пять секунд косится в сторону скамейки. Ему Алекс выговор сделал или что?

– Кто его знает? – Стиви пожала плечами.

– Будем надеяться, что с началом сезона он так лажать не станет, иначе их и защита не спасет, – пробормотала Вайолет.

Мне очень хотелось заступиться за Кинга, но это вызвало бы подозрения, поэтому я, как Лаванда, не раскрыла рта.

Когда после тренировки игроки расходились с арены, папа с Алексом подошли к Кингстону. У них произошла очень короткая беседа, на протяжении которой Кинг кивал и постоянно потирал затылок. Вскоре и он скрылся в коридоре, ведущем к раздевалке.

Лаванда и Ривер аккуратно складывали карандаши в коробку.

– Когда я была маленькой, я тоже так делала.

Дети замерли и подняли на меня глаза. Впервые я заслужила потеплевшее выражение личика Лаванды. Девочка очень походила на мать, только глаза были пронзительного светло голубого, как лед, цвета. Я показала на коробку, лежавшую у нее на коленях:

– Я всегда складывала карандаши так, чтобы получилась радуга. Папа ужасно сердился, потому что я долго возилась. Он не понимал, как важно каждому карандашу оказаться на своем месте.

Я подмигнула, и прелестная, хоть и лукавая улыбка осветила лицо Лаванды.

Собрав свои драгоценные карандаши, Лаванда и Ривер аккуратно сложили все в рюкзачок, кроме раскраски, которую девочка прижимала к груди.

Мы остановились у автоматов. Близнецы выбрали себе лакомства, потом вставили в щель монетки и нажали на кнопки. Лаванда с восторженной мордашкой выбрала себе разноцветных леденцов и завороженно смотрела, как разворачивается фольга. Прежде чем им разрешили открыть лакомства, дети обтерли ручонки санитайзером.

– А вот моя красавица жена и прелестные дети! – Алекс нагнулся и подхватил Лаванду на руки. – Ну что, весело было?

Лаванда запищала и засмеялась, когда Алекс звонко целовал ее в щеки. Она выпустила раскраску из рук, но альбом не долетел до пола, перехваченный твердой рукой вратаря сборной.

– Отличный сэйв, Кинг, – похвалила Вайолет.

– Благодарю вас, мэм, то есть миссис Уотерс… то есть Вайолет… – Он повернулся к Лаванде и улыбнулся ей такой улыбкой, от которой у меня трусы чуть не растаяли: – Вы уронили что то важное, мисс Лаванда?

Девочка кивнула и зарылась личиком в папину шею, но вскоре повернула голову и не без кокетства улыбнулась Кингу, протягивавшему ей альбом.

Малышка взяла раскраску и снова прижала к груди, не переставая улыбаться.

– Что надо сказать, Лаванда? – тихо подсказал Алекс.

Спустя несколько секунд девочка еле слышно проговорила «Пасибо» самым милым голоском, какой я слышала в жизни.

– Умница, – сказал Алекс и поцеловал дочку в щеку, прежде чем поставить на пол. Лаванда тут же убежала к брату, и они взялись за руки. Ривер недовольно нахмурился на Кингстона, что выглядело невероятно умилительно.

– Привет, Стиви, – Кингстон неловко приподнял руку и медленно, почти нехотя обратился ко мне: – Здравствуйте, Куини.