— Спасибо, дитя мое, как-нибудь справлюсь, — ответила та.

Слова́ «дитя мое» вызвали слезы на его глазах.

Мощная рука, протянутая Марии-Анне, помогла ей благополучно взобраться, князь подхватил ее и тотчас начал спускаться по ту, вольную, сторону.

Неуклюжая женская одежда не помешала и Бобино быстро преодолеть лестницу.

— Вот дело и сделано, — тихо сказал он Жермене. — Мишель все подготовил и исполнил точнейшим образом. Теперь — вниз.

— Но где мы находимся? — спросила девушка.

— По соседству с заведением Кастане, на пустыре, его Мишель купил, как только вы оказались запертой в этой, с позволения сказать, лечебнице.

Маркизетта стояла уже на земле вместе с князем и никак не могла поверить, что она наконец на свободе.

Бобино вытянул лестницу, по которой они взбирались.

— А где сверток с мужской одеждой? — спросил он друга.

— Здесь, у стены.

— А экипаж?

— У ограды, и Матис на козлах.

— Прекрасно… Только сниму эти тряпки, оденусь нормально, и в путь.

Жермена и Мишель обнялись украдкой, пока Бобино переоблачался. Он завернул женский наряд в фартук и смеха ради перебросил обратно через стену.

— В Сен-Жермене все в порядке, Матис? — спросил он.

— Да.

Беглецы разместились в экипаже, и лошади понеслись во всю прыть.

По распоряжению князя Матис повез их на улицу Элер, прибыли без всяких задержек.

— А Сюзанна?.. А Мария? — спрашивала Жермена в пути.

— Сюзанна уступила просьбам Мориса… ушла из дома графа… со своей родственницей мадам Шарме. Она в Сен-Жермене вместе с Бертой и Марией, в полной безопасности. Художник тоже там, охраняет дом: можем быть спокойны, — рассказывал Мишель.

— Прекрасно! — сказала Жермена и начала обдумывать создавшееся положение.

Граф, глупейшим образом попавшийся в ловушку в лечебнице, так ускорил этим ход событий, что мрачная и сложная история стремительно двинулась к развязке.

Теперь главное — скорее нанести бандиту Мондье последний удар.

Они выходили из экипажа. Мишель подал руку Жермене, Бобино бережно помогал выйти Маркизетте как нежный и почтительный сын.

Когда вступили в большой холл парадного этажа, Жермена сказала Марии-Анне:

— Мадам, считайте себя здесь как дома. Я сейчас прикажу подать ужин и потом, если устали, вам может быть будет угодно отдохнуть в своей комнате.

— Благодарю вас, дитя мое, — ответила затворница, еще не привыкшая к тому, что она свободна. — Я не голодна и не устала… но, тем не менее, от всей души благодарю за гостеприимство. Но разве у нас нет более необходимого и срочного занятия, чем отдых? А бумаги, что я обещала вам…

— Где же они? — с живостью спросила Жермена.

— В надежном месте… очень хорошо спрятаны… но далеко отсюда.

— Сможете ли вы их найти?

— Я как сейчас вижу, куда закопала сверток.

— Вам не будет трудно проводить нас?

— Охотно, но придется долго объяснять кучеру, как туда добираться. Это по дороге на Эрбле, а оттуда — к заброшенному господскому дому.

— О! — воскликнула Жермена. — Нам даже слишком хорошо известен этот проклятый дом!

— Там в подземелье, около одного из столбов и зарыты эти драгоценные документы.

— Сейчас нет еще и десяти, в двенадцать мы можем быть на месте, — сказал Бобино.

— Поехали! — со своей обычной решительностью сказала Жермена.