— Берегитесь! — крикнула она. — Я сейчас вам окончательно выколю глаза. И вы станете и внешне отвратительным и беспомощным. Я ударю «вилочкой». Этому приему меня научил Бобино… тот самый, на кого вы посылали наемного убийцу… храбрый рабочий типографии… мой будущий шурин… Бо-би-но.

Отрывистый стук в дверь прервал фразу, и не успела она сказать: «Войдите», как с порога веселый голос откликнулся:

— Бобино? Здесь!

И женщина, одетая в костюм надзирательницы, быстро вошла в комнату, повернув изнутри ключ.

Довольно высокая, полная и высокогрудая, она приблизилась к Жермене, совершенно недоумевавшей, почему, когда прозвучало имя Бобино, явилась служительница.

Мондье, у него глаза сочились кровавыми слезами, спросил:

— Кто вы такая?.. Что вам надо?.. Я запретил входить сюда кому бы то ни было!

— Обошлись без вашего разрешения, господин граф, — ответила женщина. — Девка Жозефина напилась в стельку с моей помощью, а мне никто не заказал сюда прибыть. Нравится вам или нет, мне на то наплевать!

Граф, чувствуя, что к Жермене подошла подмога, вынул кинжал с коротким лезвием и нацелился было заколоть неизвестную.

Женщина подняла край юбки и ловко нанесла графу сильный удар башмаком повыше его щиколотки. Таким способом можно не только рассечь мускул, но иногда даже перебить кость.

Граф взвыл от боли и чуть не упал, выронив кинжал.

— Вот как мстят за себя женщины, господин граф!

И снова, вздернув юбку повыше, произнесла:

— Извините, что показываю свои прелести, но я это делаю с добрыми намерениями.

При этих словах отважная незнакомка так двинула графа ногой в грудь, что тот упал, глухо захрипев, и уже не мог двинуться.

— Я вам не светская неженка, я девушка из народа!

— А теперь, милая Жермена, — сказала странная посетительница, — возьмите клиента за передние лапки и наденьте на него смирительную рубашку, он не способен больше сопротивляться. Пришло время действовать!

Эти слова были произнесены натуральным мужским голосом, что заставил Жермену закричать:

— Бобино!.. Это Бобино!..

— Скажите лучше — Бобинетта, судя по костюму.

— Как вы оказались здесь?

— Молчок! Не теряйте зря времени, лучше свяжите покрепче господина графа. — Юноша взял с полу кинжал, располосовал простыню и связал Мондье ноги, а Жермена — руки. Потом Бобино заткнул пленнику рот платком, положил бандита на кровать и для надежности прихлестнул к ней недвижное тело.

Быстро покончив с этим делом, типограф спросил:

— Все шло так, как вы хотели?

Жермена, несмотря на серьезность ситуации, смеялась, глядя на его наряд.

— Ну прямо настоящая женщина! Так здорово вы нарядились.

— Сделал что мог, пришлось пожертвовать усами.

— Право, странно!

— Что странно?

— В таком обличии вы стали ужасно похожи…

Услышав, что Мондье хрипит с кляпом во рту, она замолчала и, лишь приблизив губы к уху Бобино, шепнула:

— …На Сюзанну Мондье и еще на одну бедную женщину, ее скоро увидите. Ах, если бы удалось сделать так, чтобы она бежала вместе с нами!

— Если вам это угодно — сделаем запросто!

— Значит, мы выберемся отсюда?

— А разве вам хочется остаться? Понравилось?

— Довольно шуток. Как мы отсюда выйдем?

— Это уж моя забота. Все, что я могу вам сказать, — смотаемся сегодня вечером, непременно.

— Но объясните хотя бы, как вы попали сюда, Бобино?

— Пойдемте к двери, чтобы господин граф не услышал.