Граф в бешенстве выругался и закричал:

— Бесполезный труп!.. Полиция поднята на ноги… Князь предупрежден об опасности… И Жермена все ему скажет!..

— Уж в этом можете быть уверены. Потому я и прибежал сразу после катастрофы…

— Правильно сделал. Через каких-нибудь четверть часа проклятый Березов может свалиться мне на голову… Надо торопиться. Подожди меня пять минут.

Князь подошел к флигелю, откуда неслись звуки прекрасно исполняемой музыки.

Когда он переступил порог, мелодия смолкла. Девушка, одетая в белое и розовое, с радостной приветливостью поспешно встала.

Она была скорее миловидной, чем красивой: рыжеватая блондинка, среднего, даже небольшого роста, пропорционально и изящно сложенная. Выражение лица было нежным и добрым, но немного робким, как у людей, которые редко бывают в обществе.

— Ах! Какая неожиданная радость! — воскликнула мадемуазель. — Добрый день, папа!

Сюзанна подставила лоб, отец нежно поцеловал, и она спросила ласково:

— Вы пришли, чтобы пригласить меня обедать? И проведете со мной вечер? Сегодня дают оперу Сегюра с участием Селье, Гросс, Розон, Карон… О!.. Это будет великолепно!.. Я мечтала, что вы меня на нее сведете.

Лицо графа расцвело от проявления детской нежности прелестного создания, но тут же он нахмурился, помрачнел и, стараясь как только мог смягчить интонацию голоса, обычно жесткую и повелительную, проговорил:

— Увы, дорогая моя девочка! Мечты почти всегда обманчивы.

— Так я вас не увижу сегодня вечером? — спросила она чуть не плача.

— Ни сегодня вечером, ни завтра, к сожалению.

— Вы уезжаете?

— Да, через три минуты.

— Ах, Боже мой!.. Опять…

— У меня в жизни ведь часто случаются неотложные дела, тем более неприятные, что они разлучают меня с тобой.

— Не надолго? Правда?

— Не знаю. Зависит от обстоятельств. А ты, как я уеду, тут же отправляйся погостить в монастырь.

— Что ж делать, раз так надо.

— Может быть, тебе там не нравится? — вдруг спросил граф.

— Да нет… Иногда скучно бывает, и затворничество меня тяготит больше всего потому, что я не вижу вас.

Граф опять нежно улыбнулся, тронутый словами дочери, и проговорил слегка дрогнувшим голосом:

— Значит, ты очень любишь своего отца?

— Просто обожаю, потому что он — лучший из отцов! — воскликнула Сюзанна. — Самый лучший! Но у него есть один большой недостаток.

— Какой?

— Он редко со мной бывает.

Это было сказано принужденно веселым тоном, но граф услышал нотки огорчения. Мондье подумал, что надо как-то утешить дочь, однако, посмотрев на часы, тут же вспомнил: Березов!.. Жермена!.. Бамбош!.. Неудавшееся преступление… Надо готовиться к другому!.. Бежать…

И любящий отец, трепетавший за свою дочь, искавший для нее самого надежного убежища за стенами монастыря, этот нежный отец, считавший совершенно обычным делом обесчестить любую девушку, вздохнул, взял в обе руки очаровательную головку Сюзанны, поцеловал и удалился, сказав:

— Ты ведь тотчас же поедешь в монастырь, не правда ли? Слышишь? Сейчас. Прощай, дорогая!

— Прощай, дорогой, любимый папа!

Ровно через пять минут граф был уже в комнате. Он быстро сложил в чемодан заранее подготовленные и упакованные бумаги, дал чемодан в руки Бамбошу и позвонил.

Явился слуга и вопросительно посмотрел на хозяина.