|
– А что именно, Иван Николаевич? – тоже не в первый раз задал Ткачев вопрос, который мучил в эти дни их обоих. – Неужели все таки решили увезти Ковригину? – Все может статься, Григорий Кузьмич, – ответил Пронин. – Поживем – увидим. Они склонились над картой города. – Вот дом, где живет Ковригина, – указал Ткачев. – Куда только Королев отсюда ее повезет? – За город, – уверенно предсказал Пронин. – В городе они связаны по рукам и ногам. Пронин бросил взгляд за окно. – Вам везет, Григорий Кузьмич. День будет жаркий, на небе ни облачка, самое время для прогулки. На небе и вправду не было ни облачка; голубое, большое, просторное, оно точно приглашало за город, на траву, на воду, в леса и луга. – Прогулка не очень то увеселительная, но приятно, что нет дождя. – А подготовлено все? – еще раз осведомился Про¬нин, который никогда не уставал повторять этот вопрос своим помощникам. – Люди, машины, посты? – Как будто все. Это был ответ в манере Ткачева, он всегда говорил с оговорками, не скажет “все”, а обязательно “как будто бы все”… Он был осторожный человек, но его “как будто” значило больше, чем у иных людей решительное утверждение. – А вы осторожны, Григорий Кузьмич, – заметил Пронин. – Неужто нет уверенности в исходе? Ткачев хмыкнул. – Уверенность есть, исход только неизвестен. Пронин прошелся по комнате, его мучила все та же мысль. Он сел на диван и нервно потер руки. – Последние минуты перед операцией, – проговорил он. – Будет ли вести себя Королев так, как мы это предвидим? Испугается ли за свою шкуру? Ведь наши расчеты, Григорий Кузьмич, основаны на том, что мы знаем своих противников лучше, чем они знают нас… Он опять встал и по диагонали зашагал из угла в угол: ему не удалось скрыть овладевшее им нервное напряжение. – Последнее напутствие, – обратился он к Ткачеву. – Не торопитесь обнаружить себя, но и не надо слишком долго скрываться. Как только выедете за город, сразу дайте ему понять, что его преследуют. Он не тронет Леночку, если будет знать, что за ним наблюдают, побоится. Все время висите у него на колесе. Если я не последний идиот, руки вверх он не поднимет и в поисках спасения приведет нас к своим сообщникам. Пронин остановился против Ткачева и в упор спросил: – Так или не так, Григорий Кузьмич? – Как будто так, Иван Николаевич. – А за Леночкой приглядывайте все время, – напомнил Пронин. Ткачев улыбнулся. – Чему вы улыбаетесь? – Мы то приглядываем, но там и помимо нас охрана! – Что еще за охрана? Ткачев засмеялся. – Доктор Успенский. Позавчера он шел за Еленой Викторовной до кафе, а потом стоял на посту возле дома, пока в ее окнах не погас свет. – У него есть основания тревожиться… – Я думаю, Иван Николаевич, что Леночка сказала ему и о предстоящей поездке. – Из чего это вы заключили? – Доктор с рассвета дежурит за углом ее дома. С мо¬тоциклом. Готов двинуться на всех парах… – Ткачев вопросительно взглянул на Пронина. – Снять? – Нет. Пусть едет. Теперь чем больше гласности, тем лучше. Но еще и еще раз напоминаю: делать все с тактом. Наверняка кто нибудь из этих “деятелей” пользуется каким нибудь иммунитетом… Они еще раз дружески улыбнулись друг другу, и Ткачев отправился выполнять задание. Он не ошибся, высказав предположение, что Павлику стало известно о предстоящей поездке Леночки. – Я поеду с тобой, – решительно заявил Павлик. |
