|
– Не впустили? – Милиция! – В третий раз милиция должна зазеваться. – Можно? – Только вежливо… Павлик со своим мотоциклом пристроился наискось у чьей то дачи и не спускал глаз с желтых ворот. Он уже пытался звонить и даже едва не проскочил вслед за “кадиллаком” – помешал милиционер. Если бы не Ткачев, его бы отправили в отделение для выяснения личности. Ткачев сказал несколько слов милиционеру и направился к Павлику. – Здравствуйте, – поздоровался Ткачев. – Привет, – ответил Павлик. – Я видел вас, когда приходил к генералу. – Ждете? – спросил Ткачев. – Жду, – признался Павлик. – А надо бы действовать! – Как? – Видите за забором шиферную крышу? – указал Ткачев. – Надо попасть туда. – Я бы давно там был, да этот цербер… – Павлик кивнул в сторону милиционера. – Идите, Павел Павлович, но быстро. Сейчас он вас не заметит. Ткачев не успел моргнуть, как Павлик очутился у ворот. Милиционер в этот момент внимательно разглядывал носки своих ярко начищенных сапог. Павлик нажал кнопку звонка. Едва калитка приоткрылась, он сильно толкнул ее и проскочил на территорию дачи. Следовало дать время “нарушителю” добежать до цели. После этого милиционер крикнул: – Стойте! И кинулся за Павликом. Затем появился второй милиционер и кинулся вслед за первым. Через минуту побежали и Ткачев, и его помощники. Обитатели дачи стояли перед милиционерами и возбужденно рассказывали, как ворвался какой то неизвестный… – Побежал туда! – указывали они в сторону флигеля. Народу собралось достаточно – несколько обитателей дачи, два милиционера, Ткачев, его сотрудники. – Пошли! – решительно сказал милиционер. Все двинулись в сторону флигеля. Появился Харбери. Ткачев отлично его знал, хотя сам Харбери и не подозревал о существовании Ткачева. – Кто побежал? – грубо спросил он и упрекнул милиционера: – Для чего вы только стоите! Все поспешно зашагали к флигелю. У крыльца их встретила Вайолет. – Я шла по аллее, – объяснила она. – Какой то человек промчался мимо и ворвался в дом… Павлик хорошо понял Ткачева. Проникнув во флигель, он сразу же заперся изнутри и бегом начал обшаривать все закоулки. Заглядывал за диваны, открывал шкафы… Между тем у крыльца гадали: что же делать? – Заперто! – Надо ломать дверь! – Вы пустили, вы и открывайте! – сердито крикнул милиционеру Харбери. Милиционер искоса взглянул на Ткачева. – Попытайтесь, – сказал Ткачев. Но открыть дверь оказалось не так то просто. Тогда кто то предложил: – Через окно! – Я сам полезу, – крикнул Харбери. Но в это время из флигеля раздался громкий вопль – не то отчаяния, не то торжества, и дверь неожиданно распахнулась. На крыльцо выбежал Павлик и замахал руками. – Идите идите! – кричал он. – Вы только взгляните! И он опять скрылся. Толкаясь и мешая друг другу, все кинулись за Пав¬ликом. Он привел их в кладовую. – Видите? Вы видите?! Профессор Ковригина! Вы понимаете… в чулане! В каком то чулане, на полу… – Павлик захлебывался. – Возможно, она отравлена… Она нуждается в медицинской помощи… – Спокойно! – прикрикнул Ткачев. – Сейчас разберемся… Ткачева невозможно было ослушаться: в его тоне звучали и властность, и какая то совершенно особая убедительность, то драгоценное профессиональное свойство, которое вырабатывается у людей, привыкших быстро ориентироваться и находить правильные решения в трудной и сложной обстановке. |
