Малдер сидел в своем домашнем кабинете в свитере и в джинсах, снова вернувшись к собиранию газетных вырезок о странных событиях. Просто в этом странном событии он оказался участником. Прошли целые сутки, сами события отдалились, и только царапины и синяки на лице свидетельствовали, что все это было на самом деле.

— Малдер…

Он обернулся, увидел в дверном проеме видение в коричневом свитере и юбке. Женщину, которую он любит.

— Что стряслось, док? — спросил он шутливо, но осторожно — слишком многое между ними произошло за эти дни.

Она вошла в этот его захламленный беспорядочный уголок, обнимая себя за плечи, будто от холода, хотя в доме была жарища. И сказала тихо:

— Отец Джо умер. — Он замер на мгновение, она тоже помолчала и добавила, кивнув, будто чтобы подчеркнуть правду своих слов: — Он был очень, очень болен.

Малдер уронил ножницы, но статья про «Франкенштейна» была почти уже вырезана до конца, так что он оторвал ее от полотна газеты.

— Ты это читала? — спросил он, вставая и потрясая вырезанной статьей. — ФБР официально заявляет, что лишенный сана священник Джозеф Криссмен был во всем этом соучастником. И ни слова о его роли консультанта, ничего об экстрасенсорной связи.

Она удивленно приподняла брови:

— Малдер, он умер. Его больше нет. Он вполне мог быть соучастником — мы уже никогда не будем знать истину.

— Я ее знаю, Скалли, — сказал он, подходя к ней. — И ты тоже знаешь.

— Я — нет.

— Вот как? Я могу это доказать. Он умер от рака костного мозга, так? Как и тот человек, которому наш доктор Франкенштейн пришивал новое тело.

— Малдер…

— В котором часу ты вынула трубки из шеи Черил Каннингэм? В какой момент ты прекратила кровоснабжение головы Франца Томчезина?

Она чуть наклонила голову, и настороженное лицо сказало ему: она отлично понимает, к чему он клонит.

— Потому что именно тогда умер отец Джо, Скалли. Дай мне свидетельство о смерти, и я тебе его покажу. А потом я его ткну в морду… то есть покажу людям из ФБР.

Улыбка ее была такой грустной и такой усталой, что даже улыбкой почти что и не была.

— Ты и правда думаешь, что они отреагируют? Скиннер — да, но ведь над ним же есть начальство?

Малдер начал что-то отвечать, по дороге сообразил, что ответ вряд ли будет удачным. Скалли почти наверняка права. Она тронула его за рукав:

— Малдер, брось ты это дело.

Он покачал головой:

— Это несправедливо. По отношению к доброму имени этого человека — несправедливо. Ту женщину спас отец Джо. И мы с тобой это оба знаем.

На этот раз приподнялась только одна бровь:

— Какое там у него доброе имя, Малдер? После того, что он делал с этими мальчишками, кому какое дело до его доброго имени?

— Мне есть дело. Думаю, что и тебе тоже.

Она помрачнела.

— Скалли, если бы не отец Джо, Черил Каннингэм не было бы в живых.

— Малдер, если бы не ты, ее бы не было в живых. — Она пожала плечами. — Ну и если бы не я. И не Скиннер. Что бы ты там ни говорили про отца Джо, спасательная команда была вот эта.

Он всмотрелся в ее облик Мадонны: что-то она скрывала за этим выражением лица.

— Ты тоже говорила, что ему веришь.

Она вздохнула и ответила, подбирая слова:

— Я хотела верить.