Он открыл дверцу, стряхнул крошки на асфальт и стал ждать. Рядом на сиденье лежала толстенная книга с завлекающим названием «Норман Мейлер. Призрак Проститутки». Проститутки Севрюгина в принципе интересовали, но не в книгах. Он не любил книг, и эту читать не станет, даже сейчас, когда делать абсолютно нечего. Не в его привычках читать книги. Хотя две последние недели он был частым гостем в книжных магазинах. Но привлекали внимание странного покупателя не авторы, не названия, не серии и не оформление. Единственное, на что он обращал внимание, — на количество страниц. Вначале Папа отдал приказ подыскать что-то страниц на двести, и он купил «Справочник рыболова», потом был сборник Агаты Кристи — триста двадцать четыре страницы. «Три мушкетера» вытянули на четыреста шестьдесят страниц… Но все это было абсолютно не то. Даже «Орфографический словарь» (658 стр.), которым при желании можно нанести черепно-мозговую травму, — и тот никуда не годился.

А вот сегодня Папа рискнул поставить на… как его?.. На какого-то Нормана Мейлера. Да. Возможно, этот Мейлер нормальный парень: не педрило, не наркоман, не член союза инфицированных СПИДом. Возможно. Как-никак целых 814 страниц человек написал. Восемьсот четырнадцать! Правда, если отбросить последнюю непронумерованную страничку, то будет 813. "Правильно, — с удивлением подумал Севрюгин. — Восемьсот тринадцать. И в то же время как бы восемьсот четырнадцать.

Как я раньше не подумал?"

Он перевернул книгу, откинул заднюю обложку, достал оттуда новенькую хрустящую сотку, аккуратно вложил ее в свой бумажник.

Зачем вообще вся эта канитель с книгами? Полковник мог сказать: «С вас восемьдесят одна тысяча баксов и еще три-четыре сотни сверху!» И точка. Все ясно и понятно. Зачем засирать друг другу мозги?

На соседнее стояночное место, отмеченное косой белой линией, закатился темно-синий «жигуль» с такими же темно-синими тонированными стеклами.

Стекло опустилось наполовину, открыв мощный округлый череп, припорошенный с боков редкими седыми волосами. За темными очками прятались глаза — тоже темные, густого карего цвета. Глубокие, как пистолетные дула.

— Здравствуйте, Николай Петрович, — сказал Севрюгин, поспешно опуская свое стекло.

Он старался держаться почтительно, без панибратства и в то же время уверенно.

Однако уверенность давалась ему с трудом. Никто не верил, что Череп «повелся».

Если раньше не брал, то с чего начинать в таком возрасте и при таких перспективах? Может, ему нужен повод? Сейчас налетят мордовороты в камуфляже и масках, выволокут Севрюгина из машины и размажут по асфальту, так что молоко выльется из разорванных кишок… А потом навалятся на остальных…

Но ничего подобного не произошло. Череп кивнул и показал в глубь своего салона: садись, поехали. Севрюгин вышел из машины, сунул Нормана Мейлера под мышку, поправил болтающуюся серебристую пуговицу на блейзере и направился к «жигулю».

Едва он захлопнул за собой дверцу, машина плавно покатилась к шоссе.

Севрюгин щелкнул пальцем по лакированной суперобложке:

— Мировая книга, Николай Петрович. Бестселлер. И толстая. Восемьсот четырнадцать страниц.

Череп неопределенно кивнул.

— Прошлый раз я тебя предупреждал: больше за мной не ходи. Было?

— Прошлый раз было шестьсот пятьдесят восемь, — сказал Севрюгин.

— И я швырнул их тебе в рожу. Было?

— Я много о чем успел передумать с той поры.

— О чем же?

Севрюгин вздохнул.

— Я знаю одно: вы любите литературу, Николай Петрович.