— Не откачали, значит, — хмыкнул Савицкий.

— Ты тоже остроумный парень, — не остался в долгу Паршнов. — Ракетницу дать? Или мой «пээм» попробуешь?

Они вошли во двор.

Два окна на третьем этаже были похожи на размалеванные тушью заплаканные глаза.

Мокрые потеки гребенкой спускались вниз по фасаду. В одном из окон показалась фигура пожарного, он выломал обгоревшую, тлеющую еще раму и, охнув, швырнул ее вниз. Рама тяжело грохнулась на асфальт, брызнули искры. Кучка по-домашнему одетых переполошенных жильцов шарахнулась в сторону.

— Осторожней там! — метнулся вверх визгливый женский голос. — Не сожгли, так поубиваете, сволочи!

Судмедэксперт с местным опером и участковым курили на скамейке. Перед ними стояли носилки; в первую очередь Денис заметил торчащие вверх руки со сжатыми обуглившимися кулаками.

— Ну что там? — спросил он.

— Кончено, — сказал участковый. — Спекся…

Тело лежало на спине, ноги были присогнуты, руки будто метились в кого-то. Из одежды остался только закопченный, пропитавшийся жиром воротник на шее и резинки носков на ногах. Кожа блестела, как блин, в нескольких местах ее пересекали трещины, наполненные ярко-красной свернувшейся кровью. Одна сторона лица сморщилась, другая, наоборот, — вспухла, налилась сине-фиолетовым.

Денис заметил, что дышит носом, крепко сжав зубы. Чиркнула спичка, Савицкий молча закурил. Паршнов откашлялся и уставился на полную молодуху в цветастом, наподобие узбекского, халате; она теребила пальцами короткий нос и бормотала:

«Это все мы могли так погореть… Повезло, что не успели заснуть…» Между полами халата вздрагивали обтянутые тонким шелком груди.

— Дежурному сообщили, что кто-то ракетницей баловался, — сказал Денис. — Это правда?

— Вроде бы, — кивнул участковый. — Вроде как Димирчян сегодня дружков своих поил, он тут через дом живет. Кто-то говорит, песни слышал, кто-то говорит — стреляли, дрались, матерились на чем свет стоит. Кто-то вспышку видел… Люди пока еще в себя не пришли, говорят абы что.

— А где этот Димирчян сейчас? К нему посылали кого-нибудь?

— Я заходил. Дома нету. И машины его нет. Смотался куда-то.

— Паршнов, поговори пока с жильцами, — сказал Денис. — Мы с Савицким осмотрим квартиру, потом с доктором — труп.

А вы хорошенько осмотрите двор, — обратился он к местному оперу. — Если в самом деле стреляли — должны быть гильзы.

Оперуполномоченный Паршнов целенаправленно двинулся опрашивать молодуху.

Савицкий приготовил фотоаппарат со вспышкой, включил фонарь и двинулся к подъезду. Денис кивнул участковому, приглашая с собой.

— Там по колено будет, бесполезно, — сказал участковый, но пошел следом, хотя и без особой охоты.

Когда они поднимались по темной, скользкой и мокрой лестнице, навстречу прогрохотали дюжие мужики в перепачканных сажей негнущихся комбинезонах. Денис подумал, что с ними надо обязательно переговорить, крикнул вслед:

— Кто там у вас главный — передайте, чтобы подождал меня внизу!

— А ты что за член-корреспондент? — вяло поинтересовались пожарные.

— Следователь городской прокуратуры Петровский, — Денис полез в карман за удостоверением, но пожарные не стали его ждать, сказали «ладно-ладно» и погрохотали себе дальше.

На лестничном марше витал тошнотворный запах гари. В «предбаннике» на третьем этаже вода покрывала подошвы, плавали черные хлопья.