Сам он оказался активным гомосексуалом, но насилия над подростком не совершал, а действовал лаской, и тот был ему благодарен и готов ради него на все. Он был первым в его жизни человеком, который к нему хорошо отнесся, и он его искренне любил. Жили они вдвоем в частном доме в Подмосковье.

Никаких документах у Володи не было, но друг помог ему в этом, вначале купив фальшивый паспорт, в который была вписана та же фамилия, что и у его покровителя, прописал к себе, сказав, что это его племянник-сирота, а потом Володя по его совету обратился в милицию, сказав, что паспорт потерял, и ему выдали уже настоящий. От службы в Армии Володю освободили по психическому заболеванию.

При сексуальных контактах вначале он никаких приятных ощущений не испытывал, но своему покровителю говорил, что ему это приятно, потому что больше всего боялся, что тот рассердится и опять выгонит его на улицу.

Но тот сам догадался, и перед сексуальным контактом «per rectum» стал предварительно ласкать его и доводил до оргазма, и в дальнейшем эрекция у Володи возникала уже от одного прикосновения покровителя к его половым органам и он уже заранее «сладко млел», так как до этого оргазма никогда не испытывал.

Раньше он даже не занимался онанизмом, хотя многие воспитанники детского дома им занимались. Но Володя так панически их боялся, что думал, что за это его совсем задразнят и накажут воспитатели, которые других воспитанников за это наказывали и даже били. Девочки и девушки тоже никогда им не интересовались, а только дразнили и гнали прочь.

Поэтому он считал, что совершенно счастлив, найдя в одном человеке и покровителя, и защитника, и любовника. Они прожили вместе 5 лет, которые Володя считал самыми светлыми днями в своей жизни. Ни разу они не поссорились, ни разу тот не сказал ни одного грубого слова.

Володя старательно вел их нехитрое домашнее хозяйство, воровал, когда друг его посылал, и все кошельки отдавал ему, но потом его друг перестал его посылать воровать, так как Володя несколько раз попался, дважды его побили, но несколько раз просто отпустили, так как он плакал и просил прощения.

Друг очень заботился о нем и стал опасаться, что в следующий раз Володя уже так легко не отделается, и его осудят, а в «зоне» его как пассивного гомосексуала и к тому же беззащитного человека, не умеющего за себя постоять, замучают и затравят. Поэтому воровал он сам, а Володя прибирал по дому, готовил еду, колол дрова и делал другие домашние дела.

Когда Володе был 21 год, его друга осудили на 5 лет. Володя очень горевал и плакал, неделю лежал дома и ничего не ел, не знал, как он дальше будет жить без своего друга. Не столько его беспокоила забота, что он будет есть, сколько он тосковал по другу.

Когда он мне рассказывал о нем, в его глазах стояли слезы, и голос дрожал, а временами он начинал рыдать навзрыд, как большой и беззащитный ребенок. Он рассказал, что очень ждет своего друга, тому осталось «сидеть» ещё около года, и как только он освободится, Володя тут же вернется в их дом и они опять будут счастливы вместе.

Они оба писали друг другу письма, друг тоже скучал по Володе, но жаловался, что очень плохо себя чувствует, так как заболел туберкулезом, и Володя очень переживал болезнь друга. Он был готов преданно ухаживать за ним день и ночь, лишь бы тот поправился, и очень боялся, что друг в «зоне» умрет.

В последние годы он жил с другим любовником-армянином, который тоже подобрал его на улице, когда Володя бродил голодный, не имея ни средств к существованию, ни специальности, ни работы. Тот был злым, жадным и ревнивым, ревновал Володю к его другу, после того, как Володя по простоте душевной рассказал ему все о себе, не позволял писать ему, и Володя делал это тайком от него.

Нового любовника Володя не любил, при сексуальных контактах с ним никакого желания не испытывал и даже тяготился ими, но тот был ненасытен и неутомим, и за ночь не один раз принуждал его к сексуальному контакту, причинял ему боль.