― Импульсивность. Наверное, эта характеристика очень подходит Гарри. Он всегда был довольно импульсивным.

Лука остановился в небольшом городке в стороне от основной трассы, где мы прекрасно пообедали и выпили бутылку вина. Пить вино в полдень казалось мне странным, но для Луки это, видимо, было в порядке вещей, так что я не стала сопротивляться. Не думаю, что он хоть сколько-нибудь опьянел от полутора бокалов, а вот меня наполнило приятное тепло и чувство глубокого счастья легло мне на плечи, словно одеяло. Светило солнце, синело небо, в тени здания дул прохладный ветер.

― Не хочешь прогуляться? ― спросил Лука.

― Конечно, ― промолвила я.

Лука заплатил по счету, и мы отправились в путь, держась за руки. На заднем сиденье машины Лука хранил одеяло ― «на всякий пожарный» ― то есть, на случай, если придется спать в машине. Сейчас он аккуратно сложил его и взял с собой. В стороне от деревни, где мы обедали, буйной зеленью раскинулись холмы и поля, на фоне которых изредка виднелись деревья, деревеньки, фермы и виноградники. Лука нежно, но упорно уводил меня от дорог и деревень в сторону лесистых холмов. Трели птиц, трепет крыльев, мягкий ветер, играющий в листве и остужающий пот на моем лице.

Спустя полчаса после начала нашей вылазки Лука остановился на пике холма под деревом, раскинувшим поросшие густой листвой ветви, закрывающие от горячего итальянского солнца. Мы легли рядом, спина к спине, наблюдая за облаками, мелькающими между листьями.

Лука перевернулся на бок и положил руку мне на живот. Больше он ничего не сказал, однако его взгляда было достаточно. Мы были так далеко от цивилизации, что я почувствовала, как осмелела. Наши глаза встретились, и я расстегнула и стянула вниз шорты, освободилась от лифчика и избавилась от футболки. Обнажение на улице было для меня еще одним новым опытом.

Лука скользнул рукой вниз по животу, мимо бедер, по лобку и поднялся назад. Он пока не трогал меня в сексуальном смысле, а просто гладил мое тело, исследуя каждый его сантиметр: мои руки, бока, грудь и бедра, мои икры и стопы. Исследовав мое тело пальцами, он повторил тот же маршрут, но уже губами.

Я лежала неподвижно, позволяя ему делать то, что он хочет, однако с каждым прикосновением его рук, каждым горячим влажным поцелуем мое сердце билось все сильнее. Это был не секс. Его действия были чем-то иным... чем-то более интимным. Любящим.

Я чувствовала, как биение моего сердца усиливалось, все больше напоминая страх: беги, беги, беги. Я не хотела, чтобы он любил меня. Если он полюбит меня, то я должна буду любить его в ответ, а эта мысль внушала мне ужас. Я любила мужчину половину собственной жизни и обожглась. Я думала, что знаю его, что доверяю ему, думала, что он заботится обо мне. Выяснилось, что я ошибалась. Луку я знаю всего сорок восемь часов, и сама мысль о том, что он может заботиться обо мне настолько, чтобы целовать и прикасаться ко мне так нежно, с таким трепетом... дрожь страха пробежала по моему телу вслед за удовольствием от его прикосновений.

Я не знала, что делать, что сказать, что чувствовать. С одной стороны, мне отчаянно хотелось снова быть желанной, быть любимой. Осознание того, что Гарри изменял мне на протяжении, возможно, всего того времени, что мы встречались, делало время, которое мы провели вместе, бессмысленным, пустым и ничего не значащим. Он никогда не любил меня. И сейчас, когда Лука клеймил мое тело своими нежными прикосновениями, я чувствовала, что нуждаюсь в большем, хочу большего, хоть это и пугало меня.

И это сбивало с толку.

Я не знала, бояться ли мне обожания в его глазах или таять от любви.

Я размышляла об этом, пока он осыпал мое тело поцелуями и прикосновениями, и оказалась не готова, когда его язык коснулся моего клитора. От неожиданности я резко вдохнула, дернулась и затем расслабилась. Теперь я знала, что он будет делать, и была готова к взрыву удовольствия.