Было приятно. О да... Девушка могла привыкнуть к этому. Его руки держали меня за

талию и поднимали, позволяя опускаться и снова подниматься. Он не контролировал и не

указывал ритм, не показывал, мне было все равно, его руки вокруг моей талии ощущались

естественно и идеально. Мой вес был на коленях и голенях, я поднималась, чувствуя, что

его гладкая длина выходит из меня, зажигая каждое нервное окончание, вызывая вздох, и

опускалась, боже, так глубоко, ни что теперь не останавливало меня от ритма ослабления

и нарастания его тела внутри меня.

Он ворчал и шептал мое имя, напевал что-то на итальянском, звучало как песня —

это   могло   быть   sì,   tutto   bene   (да,   так   хорошо),   но   я   не   уверена  —  он   помогал   мне

приподниматься и опускаться, притягивая к себе сильнее и сильнее, и, наконец, буря жара,

молний и огня в животе и венах вышли из-под контроля. Мои руки были на его животе,

спина напряжена, изгибалась и выпрямлялась, когда я подводила его все ближе и ближе к

кульминации.

Нет, это и близко не было похоже на то, что я делала сама с собой в Чикаго, в номере

гостиницы; да, ощущения были почти несравнимы. Это было чувственно, интенсивно,

удовольствие, выходящее за пределы того, что можно передать словами.

Мои бедра двигались как сумасшедшие, Лука поддерживал меня спереди, его голова

откинута   назад,   а   бедра   шлепались   о   мои,   глаза   закрыты,   дыхание   неровное,   его

прекрасное, идеальное, мускулистое тело блестело от пота.

О боже, он был прав. Что бы я ни делала раньше, ничто не сравнится с этим. Это был

секс. Это было занятие любовью. Я знала, что только что познакомилась с Лукой, но я

ощущала пугающий шар эмоций, растущий в моей груди, сосредоточенный вокруг Луки и

этого   урока   чувственной   радости.   Я   не   знала,   что   это   было   или   что   это   значит,  мне

плевать.

Все   мысли   исчезли,   все   знания   о   прошлом,   настоящем   или   будущем.   Все   было

удовольствием,   таким   чистым,   чувственным   и   интенсивным,   что   мне   трудно   было

ухватиться за слова.

Я   рухнула   на   него,   наши   бедра   все   еще   врезались   друг   в   друга   с   яростью

столкнувшейся бури, мои руки лежали под его головой и прижимали его со всей силой

моего захвата и сокращающихся мышц.

Я   почувствовала,   что   он   кончил,   за   мгновение   до   того,   как   кончила   сама.   Он

произнес   мое   имя   и   взорвался   внутри   меня,   выпустив   струю   влажного   тепла   в   мои

дальние, внутренние стенки.

—  Де-ЛАЙ-ла, — сказал он с ударением на среднем слоге, его бедра двигались во

мне с медленной, бушующей властью. Чувствуя, что он кончает, я не могла остаться по эту

сторону   здравомыслия.