Над профанами, то есть, грубо говоря, вольнонаемными, всадник никакой власти не имел. Научно-исследовательский и обслуживающий персонал подвергался обязательному тестированию. В случае обнаружения экстрасенсорных способностей, человека повышали по службе, окружали особым вниманием, всячески подчеркивая его избранность. Все было обставлено достаточно тонко и мягко, чтобы не вызвать негативной реакции. Поэтому предложение пройти инициацию редко встречало отказ. Многими оно искренне воспринималось как честь, открывавшая пути к дальнейшей карьере.

Талантливые сотрудники: ученые, врачи, адвокаты, программисты и т. д. вербовке не подлежали. Их поощряли обычным порядком. Мозг с высоким IQ был ценным приобретением. Попытки улучшить его электростимуляцией, химией или психологической обработкой приводили к печальным последствиям. В подавляющем большинстве профаны даже не подозревали, на кого они на самом деле работают. Крыша преуспевающей фирмы, завязанной на военно-про-мышленный комплекс, оказалась в этом смысле подлинной находкой. Легенда действовала безотказно, а высокие оклады и жесткий режим избавляли от праздного любопытства.

В сущности этим людям, хотя они работали с радиоактивными и токсическими материалами, болезнетворными бактериями и трансплантантом, трудно было предъявить обвинение. В этом смысле ситуация в США и России оказалась довольно схожей.

Задержанные в Москве и ее окрестностях сотрудники дутых «почтовых ящиков» практически ничего не смогли рассказать ни о самой лиге, ни тем более о ее руководстве. Одни называли какого-то Аполлона Ионовича — явный псевдоним! — другие ссылались на столь же легендарного Аполлинария Онуфриенко.

С одной стороны, конспирация, с другой — напротив, навязчивое выпячивание, легенда для отвода глаз. Наивные потуги во что бы то ни стало следовать канону, хотя бы путем словесных подтасовок, могли бы вызвать снисходительную улыбку, не будь у этих игр столь мерзкой изнанки.

В каком-то смысле повторялась история с «женами, облаченными в солнце». По странной игре вероятностей, лишь Жене Солнцевой не пришлось придумывать имя. Казалось, сам рок уготовил ей жертвенную роль инфернальной богини.

Пожалуй, наиболее полный пакет информации удалось собрать об институте шакти и дэви, самом, быть может, кошмарном подразделении секты. Сверхсамки, насколько можно судить, служили для добывания секретных сведений и, не в последнюю очередь, денег. Помимо этого, их бурная деятельность приносила секте компромат на влиятельных или почему-либо неугодных лиц, что зачастую оказывалось намного ценнее. Отбор проводился всадниками среди прихожан и на специально устраиваемых конкурсах красоты.

Двадцатилетняя Памела Гриффитс из Сэйлема, одержав победу в соревновании юных ведьм, стала последней шакти Пола О’Греди, арестованного в аэропорту имени Кеннеди. Проповедник намеревался вылететь вместе с красоткой на Ямайку.

Технология варварских биологических трансмутаций, приводивших к чудовищному разрастанию печени, гинекологическим и психическим изменениям, по-прежнему оставалась загадкой, бросающей вызов здравому смыслу.

Все надежды получить хоть какие-нибудь сведения евгенического характера Моркрофт возлагал на встречу с Боуартом.

Добраться до него оказалось в высшей степени нелегко.

В CIA, как и ожидалось, «не знали» ни о каком Боуарте, хотя любому мальчишке, насмотревшемуся детективов, было известно, что разведчики никогда не выступают под собственным именем.