Участники киногруппы расположились в специально оборудованных фургонах: маленькая комната с зарешеченными оконцами в стене и в потолке предназначалась для двоих. Вернувшись после съемок Дикси заметила, что место Виты, разделившей с ней спальню, опустело — исчез чемодан и развешанные на стене платья. Тут только она догадалась, что демонстративная выходка соседки — последствие сцены в душе. Алан загипнотизировал ее. Заняв с новой приятельницей смежные кабинки душа, Дикси не подумала о том, что совершила половой акт, практически, в присутствии постороннего человека. Уход Виты, также как смешки и значительные взгляды других киношников, свидетельствовал о том, что Дикси ведет себя предосудительно.

«Они считают меня развратницей. И пусть! — отмахнулась она от неприятных мыслей. — Во сто крат важнее то, что произошло сегодня: Дикси открыла смысл бытия! Как же все так потрясающе просто и невероятно загадочно! Главное на этой земле было есть и будет во веки веков извечное слияние самца и самки, двух половинок живого мира, стремящихся к совершенству единения. Секрет состоит в том, чтобы найти пару. Пару… Ал — моя пара…»

Она лежала в темноте на узкой походной кровати, устремив неподвижный взгляд в прямоугольное отверстие в потолке. Сквозь затягивающую оконце москитную сетку и тюремный переплет решетки сияли звезды. Небесная бездна уходила в бесконечность и Дикси казалось, что светила блуждают по небосводу в поисках пары, а найдя ее — сливаются, образуя солнца.

— Эй, ты умница, что не заперлась, — быстро захлопнув за собой дверь, в комнате появился Ал. Бросив на кровать Виты сумку с вещами он старательно повернул в замке ключ и проверил надежность двери. — Здесь, говорят, дикое зверье пошаливает. Вон какие решетки — словно в тюряге.

— А я ждала тебя… — Дикси протягивая ему на встречу руки и только теперь поняла, что ждать можно не только умом, но и всем телом, каждой клеточкой своего существа, откликнувшегося тут же на объятия Ала.

— Ну что ж, тогда поехали! Наспех сбросив одежду он с ходу овладел ею грубо и настойчиво, а потом взмокший во влажной духоте, сполз с узкой кровати на пол.

— Эй, малышка, кидай сюда простыни и не думай спать — я ненасытный.

В сумке у Ала оказалась бутылка вина, мясные консервы, крекеры.

— Ну мы прямо как янки во Вьетнаме. Только у них с харчами было получше, — он разлил вино в пластиковые стаканы. — А с девочками — похуже.

Дикси молчала. Все, что говорил этот простоватый парень казалось ей значительным, оригинальным, а ноздри с упоением ловили запах его пота.

Они не зажигали свет, яркая луна висела за окном, как фонарь.

— Смотри, здесь такая огромная луна, что даже горы и кратеры видно, — удивилась Дикси.

Ал усмехнулся:

— Может кому-то и кратеры мерещатся, а мне везде только вот эти прелести. — Он кивнул на обнаженную девушку и слегка развел ее колени руками.

Они вскоре оказались на полу и долго наслаждались предвкушением близости, давая телам возможность изведать все подступы и подходы к последней, огненной черте. После их первых, грубых и жадных слияний, игра показалась Дикси совершенно упоительной, граничащей со счастливым безумием: голова отключилась, властвовало, наслаждалось, неудержимо стремилось к высшей точке восторга или самоуничтожения жадное, пылающее тело. Но Алан не давал ему возможности утоления, возвращая назад, усложняя и удлиняя путь к финалу.

А когда он, наконец, обрушил на нее всю мощь захватчика и властелина, Дикси закричала и на мгновение потеряла сознание. Потом, лежа рядом, она обвила его шею руками и притянула к себе: — Не отпущу. Теперь я буду твоей частью, как сиамский близнец.