Марк снова взглянул на Холстида, который уже приложил к носу салфетку. В том месте, где просачивалась кровь, медленно расплывалось большое алое пятно.

— Сравните египетских богов с богами вавилонцев и ассирийцев в Месопотамии, — продолжал Марк. — Эти народы живут в непредсказуемых природных условиях, они в любую минуту могут стать жертвой наводнения или землетрясения. И их боги отображают природу. Они мрачные и таинственные, зловещие и мстительные, как Яхве у иудеев. Египтяне же, напротив, постоянно представляли богов веселыми и доброжелательными, так как они привыкли к приятному постоянству природы и не знали различий времен года.

Марк снова бросил беглый взгляд на Холстида. Кровь появилась на его верхней губе и уже стекала по седым усам.

— Единственным исключением является бог Сет, убивший своего брата Осириса. Он был богом тьмы в образе рыжеволосого демона. Он наверняка происходит от какого-нибудь ужасного доисторического животного. Есть еще несколько менее значительных богов, похожих на чертей, но по сути своей они больше походят на навязчивый полтергейст.

— Как появилась у Эхнатона идея монотеизма? — спросил Холстид, теперь уже плотно прижимающий окровавленную салфетку к носу.

— Точно этого никто не может сказать. Существует множество теорий по этому поводу, но ни одна не представляется убедительной. Некоторые считают его первым воплощением Иисуса и полагают, что он потерпел неудачу из-за того, что мир тогда еще не созрел для того, чтобы понять его миссию. Да, важно еще то, что Эхнатон представлял себя сыном богов.

Холстид убрал салфетку от носа и тактично спрятал ее под столом.

— Я читал Гимн Солнцу. Удивительно, как он похож на сто четвертый псалом Библии. Если мы найдем гробницу Эхнатона и, возможно, даже его тело и вещи, это, несомненно, станет толчком для развития истории и теологии…

Холстид застыл на полуслове. На его лице появилось выражение удивления. В следующий момент кровь фонтаном брызнула из его носа и залила стол.

— Боже всемогущий! — закричал Рон, вскочил от страха и повалился на спину через скамейку.

Алексис вскрикнула, и, прежде чем Марк успел пошевелиться, Жасмина была уже на ногах. Она положила руку Холстиду на плечо, схватила скатерть и быстро поднесла ее к его лицу.

Словно в оцепенении Марк медленно поднялся. Его рот все еще оставался открытым от удивления. Кровь из носа Холстида ручьем текла на пол.

— Лед! — крикнула Жасмина, прижимая к себе голову Холстида. Кровь пропитывала материю так быстро, что Жасмина едва успевала менять тампоны, которые она прикладывала Холстиду к носу.

Марк наконец вышел из оцепенения. В углу среди множества ящиков стоял маленький холодильник. Он рванул дверцу и среди окороков, масла, овощей и упаковки пива нашел в маленьком морозильнике плоский поддон с кубиками льда. Его руки дрожали, когда он доставал лед и складывал его в салфетку. Когда он вернулся к столу, Жасмина и Холстид были уже с ног до головы облиты кровью. Она держала его на руках, как ребенка. Он был без сознания.

Жасмина быстро схватила кулек со льдом и отбросила окровавленную скатерть. В то время как голова Холстида покоилась на ее локте, она пальцами одной руки зажала ему нос, а другой рукой положила лед ему на лицо.

На мгновение показалось, что время остановилось. Откуда-то доносились тихие стоны Рона. Хасим наблюдал ужасную сцену, широко раскрыв глаза и дрожа при этом так сильно, что ему пришлось прислониться к Марку. Алексис от удивления молча застыла на месте.

Марк сначала посмотрел на пропитанную кровью одежду Холстида, потом на руки Жасмины, которые выглядели так, как будто их окунули в ведро красной краски. Наконец он поднял глаза и огляделся.

Самиры в палатке не было.

Зной тяжелыми, удушливыми волнами спускался со скалистой возвышенности.