— Эх как ты натерпелся, бедолага, — вздохнул Будимов. — Я понимаю, это с непривычки… А логика… она, брат, диктуется жизнью. Когда живем в таком бандитском мире, не до нежных чувств…

— Вы еще скажите: «Лес рубят — щепки летят…»

Виктор Викторович встал.

— Ну ладно, пойду я… Ты, Илья, остынешь, поразмыслишь… А потом поживешь и поймешь, как все в жизни непросто. Грамотный же парень-то…

— Я поживу… и надеюсь, что доживу до одной хорошей поры…

Мама опасливо качнулась на стуле. Будимов глянул с живым интересом:

— Это до какой же?

— До той, когда все эти ваши «силовые ведомства» будут объявлены преступными организациями. Как в свое время СС, СД и СА.

— Илья! — мама привстала.

— Да ладно, пусть выговорится, — махнул рукой Будимов. — Ты, Илья, только в другом месте этого не скажи.

— А я уже сказал.

— Где?

— В машине. Этому мордастому сержанту…

— Ну, ему-то что! Он утрется… А ты все же не забывай, что и отец твой был милиционером.

— Был да перестал… как раз поэтому.

— В общем-то да… И ты, Илья Сергеевич, достойный наследник своего папы. Он всю жизнь кидался в бой за идеи, без щита и забрала…

— И потому у него не открылся парашют. Да? — негромко, но со звоном сказал Илья. И ушел назад, за дверь. Будимов странно дернулся и приоткрыл рот. Мама уронила вдоль стула руки.

Потом она провожала Будимова, извинялась за Илью и была совсем не такая, как в начале разговора. Виноватая и суетливая (мне даже обидно сделалось). Вернувшись в большую комнату, мама принялась неуверенно ругать Илью. Как, мол, он так мог вести себя с Виктором Викторовичем, который по сути дела спас его…

Илья огрызался из «детской»:

— Потому что он такой же, как они. И спас по знакомству, а не ради справедливости… Ты посмотри, мы живем как в оккупированной стране. На каждом углу эти, обвешаны дубинками, наручниками, рациями, пистолетами, как новогодние елки игрушками. Сирены их воют на улицах без умолку. А какой прок? Хоть одно заказное убийство раскрыто? Валютчики нагло торчат на каждом углу, наркотиками торгуют в любом квартале, бандюги открыто разъезжают на мерседесах, а они с ними за ручку здороваются! Даже в «Криминальной панораме» это показывали… А ты знаешь, как их следователи выбивают показания? Слышала, что такое «слоники» и «ласточки»?..

Мама наконец не выдержала, закричала:

— Где же ты раньше-то был?! Почему не возмущался?! Потому что до нынешнего дня лично тебя это не касалось?!

Илья помолчал в детской и ответил неторопливо, даже с расстановкой:

— Нет, почему же? Я возмущался. Просто ты не обращала внимания. А кроме того… да, ты права. Я знал все это теоретически, а теперь испытал на своей шкуре. В этом есть свой плюс, практический опыт незаменим…

— Ты болтун! Что за глупость ты брякнул насчет парашюта! Виктор Викторович… он еле на ногах устоял от обиды.

— Переживет… — хмыкнул Илья. Мама собралась возмущаться снова, но раздался звонок.

Это пришел дядя Костя.

Я поняла, что разговор теперь пойдет по новому кругу, и ушла к себе, задернула занавес. Разговор и правда состоялся, но не такой, как я ждала. Мама в нем почти не участвовала. А Илья и дядя Костя пришли в «детскую» и сели у стола с зажженной лампой.