Официальных лиц разместили по крестьянским домам в окрестных селениях, где им пришлось обходиться без привычных удобств. Большинство солдат отослали обратно в глубь страны: в Чумби им не нашлось места. На подходах к долине выставили военные посты. Люди могли теперь приезжать сюда и уезжать отсюда только по специальным пропускам. В окружении далай-ламы находилось по крайней мере по одному представителю каждого правительственного учреждения. Из них сформировали временное правительство, соблюдавшее обычное расписание работы и проводившее регулярные совещания. Между Лхасой и Чумби курсировали курьеры. Далай-лама захватил с собой большую печать и заверял все решения властей в Лхасе. Гонцы покрывали расстояние между столицей и Чумби с невероятной скоростью. Одому из них удалось пройти его в оба конца (примерно пятьсот миль по горной дороге) всего за девять дней. Будучи единственной связью между Лхасой и внешним миром, курьерская служба приносила последние новости о продвижении китайцев. Спустя некоторое время прибыл Фокс и установил радиостанцию.

Жены и дети, путешествовавшие вместе с чиновниками, проследовали прямиком в Индию. Пользуясь случаем, иные из них совершили паломничество по святым буддистским местам Индии и Непала. Даже семья далай-ламы, за исключением Лобсанга Самтена, отправилась дальше на юг и разместилась в хижинах горной станции Калимпонг. Прибыв в Индию, многие беглецы впервые в жизни увидели железные дороги, самолеты и автомашины. Когда первое изумление прошло, они затосковали по своей стране, хоть и не знавшей всех этих прелестей прогресса, но уютной и милой сердцу любого, кто близко познакомился с ней.

Я жил в Чумби в качестве гостя своего друга, занимавшего официальный пост. Мне приходилось часто скучать от безделья, но распрощаться с друзьями не хватало духу. Я чувствовал себя зрителем драматического спектакля с неминуемым трагическим концом и очень печалился по этому поводу, но не мог не досмотреть. Отвлекали только походы в горы на зарисовки.

У меня осталась одна официальная обязанность – информировать министра иностранных дел о новостях, ловившихся моим маленьким приемником. Я узнал, что китайцы остановили наступление и теперь приглашали тибетские власти приехать в Пекин для переговоров. Правительство во главе с далай-ламой решило не принимать приглашения, опасаясь провокации, и направило в Китай делегацию, наделенную пленарными полномочиями. Поскольку вооруженное сопротивление захлебнулось, тибетцы намеревались использовать в качестве козыря стремление красных вернуть далай-ламу в Лхасу. Делегации представителей различных слоев тибетского населения постоянно прибывали в Чумби, тоже умоляя правителя вернуться. Страна погрузилась в депрессию, и теперь я полностью осознал, столь тесна связь короля и его народа. Без божественного присутствия монарха в столице процветания Тибета не мыслилось.

В конце концов далай-ламу просто вынудили принять условия Китая и возвратиться. В результате длительных переговоров в Пекине выработали условия перемирия. Далай-ламе оставалось внутреннее управление страной, гарантировалась свобода религии и вероисповедания. В обмен китайцы хотели определять внешние связи и осуществлять оборону страны. Им предоставлялось право направлять в страну столько солдат, сколько они считали необходимым для гарантированной реализации любых своих будущих требований.

Поскольку дом губернатора располагался в холодной долине, куда редко проникало солнце, далай-лама перебрался в романтического вида храм Дунгкхар. Там он жил изолированно от мира, в окружении монахов и слуг, и мне почти не представлялось возможности побеседовать с ним наедине. Лобсанг Самтен проживал в отдельной комнате в монастыре, где я регулярно навещал его. Вместе с далай-ламой мы часто отправлялись на длительные прогулки. Он любил ходить пешком по окрестным храмам, и все удивлялись быстроте его шага. Никто не мог за ним угнаться. Впервые ему представилась возможность заняться физическими упражнениями, и он использовал ее сполна.