Небо хмурилось, когда я грузился в маленькую, обтянутую кожей яка лодку, собираясь плыть вниз по течению к слиянию Кийчу и Брахмапутры. Вместо двух дней путешествия верхом меня ждала шестичасовая лодочная прогулка. Мой багаж уже отправился в путь вместе с караваном. Стоя на берегу, друзья и слуги печально махали мне руками. Я сделал прощальную фотографию, течение подхватило суденышко, и знакомые лица скрылись из виду. Плывя по реке, я не мог оторвать глаз от Поталы, зная, что далай-лама наблюдает за мной с крыши через свой телескоп.

В тот же день я догнал свой караван, состоявший из четырнадцати вьючных животных и двух лошадей для меня и моего слуги. Преданный Нийма вызвался сопровождать меня. И снова я находился в пути, снова преодолевал горы и перевалы. Через неделю мы добрались до Джангце, великого караванного пути в Индию.

Недавно одного из моих лучших друзей назначили губернатором района. Я гостил в его доме, где мы отметили восхождение на трон далай-ламы, ставшее праздником для всего Тибета. Передаваемая по эстафете, радостная новость быстро расходилась по стране. На крышах появились новые молитвенные флаги. Люди, временно забыв о мрачном будущем, танцевали, пели и пили, захлебываясь от радости. Новый далай-лама вселял надежду на лучшее. Молодой король стоял над схваткой различных клик и группировок, демонстрировал не раз свою дальновидность и решительность. Природное чутье позволяло ему правильно выбирать советников и хранило от интриганов и заговорщиков.

Но он взошел на трон слишком поздно, именно в тот момент, когда судьба от него отвернулась. Будь он на несколько лет старше, его мудрое руководство, возможно, изменило бы историю страны.

По дороге я посетил Шигаце, второй по размеру город Тибета, известный своим монастырем Тра-шилхунпо, и встретил некоторых своих друзей, очень интересовавшихся новостями из столицы. Здесь почти никто не думал о бегстве: местный монастырь являлся резиденцией панчен-ламы, живого воплощения бога О-па-ми.

Китайцы покровительствовали панчен-ламе, противопоставляя его далай-ламе. Нынешний реинкарнированный панчен-лама был на два года моложе Бога-Короля. Он получил образование в Китае. В Пекине его объявили полноправным правителем Тибета – без всяких на то оснований. По закону панчен-лама возглавлял монастырь и распоряжался окрестными землями, но не более. Правда, среди Живых Будд О-па-ми считался выше Ченрези, но фактически первый реинкарнированный панчен-лама работал учителем у пятого далай-ламы. Тот в благодарность за службу и объявил его реинкариировашшм, пожаловал ему монастырь и соответствующие огромные привилегии.

Последнего панчен-ламу выбирали из большого числа кандидатов. Одного из детей обнаружили в Китае. И китайские власти отказались отпустить мальчика в Лхасу без военного эскорта. Тибетскому правительству пришлось принять поставленное условие, и в один прекрасный день китайцы объявили ребенка настоящим реинкарнированным О-па-ми и единственным правомочным панчен-ламой.

Таким образом, у них в руках появилась важная карта в политической игре с Тибетом. Коммунистическая идеология не мешала лидерам Китая вести активную радиопропаганду в поддержку религиозных и территориальных притязаний панчен-ламы. В Тибете же он не пользовался поддержкой. Лишь жители Шигаце и монахи его монастыря видели в О-па-ми предводителя и хотели оставаться независимыми от Лхасы.