Для нас с Ауфшнайтером это был неожиданный и сокрушительный удар. Собравшись с духом, мы постарались в уважительной форме изложить свой взгляд на вещи. Моя болезнь могла обостриться в любой момент, и что мне делать, если посередине изнурительной дороги я вдруг окажусь не в состоянии ступить дальше и шага? Более того, в Индии недавно начался жаркий сезон. Никто, достаточно долго дышавший высокогорным воздухом Тибета, не сможет перенести столь резкую перемену климата без ущерба для здоровья. И еще: высокие чиновники поручили нам выполнять ответственную работу. Неужели бросить ее? Мы пообещали направить в правительство еще одну петицию.

После этого дня нам никто никогда не сказал и слова об изгнании, хотя еще некоторое время нас не отпускало постоянное напряжение.

Между тем мы уже чувствовали себя в Лхасе совсем как дома, и люди к нам привыкли. Любопытствующие нас больше не посещали, только друзья. Британское представительство, похоже, убедилось: мы не представляем никакой опасности. Хотя Дели настаивал на нашей выдаче, скорейшего решения вопроса никто не добивался. А власти Тибета уже смирились с нашим присутствием.

Теперь мы получали достаточно денег и не зависели от гостеприимства Царонга, а в ходе работы обзавелись множеством друзей. Время бежало незаметно. Единственное, чего нам недоставало, – это письма из дома. Уже два года мы не имели оттуда никаких новостей, успокаивая себя тем, что наша жизнь вполне сносная и есть много причин радоваться. У нас была хорошая крыша над головой, и больше не приходилось бороться за выживание. Мы не скучали по атрибутам западной цивилизации. Европа со всей своей суетой осталась где-то далеко. Часто, слушая по радио печальные новости из нашей страны, мы грустно качали головами. Но никакого повода для возвращения домой не находили.

Глава 10. ЖИЗНЬ В ЛХАСЕ

Все мои прошлые впечатления затмил первый официальный прием в доме родителей далай-ламы. Я оказался на нем случайно: работал в саду и намеревался посадить еще кое-какие растения, когда Святая Мать послала за мной, попросив оставить дела и присоединиться к гостям. В некотором смущении я вошел в приемный зал, где собрались блистательные персоны. Там находились около тридцати знатных особ в лучших одеждах. Атмосфера дышала роскошью. Прием давался в честь рождения младшего сына хозяйки, появившегося на свет три дня назад. В замешательстве я пробормотал поздравления и принес в подарок белый шарф, едва сумев одолжить его. Святая Мать благосклонно улыбалась. Приятно было видеть, как она, свободно двигаясь по комнате, занимала гостей. В Тибете женщины не поднимали особого шума по поводу рождения ребенка. Врачей не приглашали, сами помогали друг другу. Каждая тибетка гордилась, имея много здоровых детей. Мать их выхаживала и иногда кормила грудью до трех или четырех лет.

Когда ребенок появлялся в знатной семье, ему тут же приставляли няньку, не отходившую от него круглые сутки. Рождение отпрыска отмечалось пышной церемонией, ничем не похожей на наше крещение, без всяких крестных родителей. Выбирая ребенку имя (или имена, каждому малышу давалось несколько), родители консультировались у ламы, решавшего после изучения всех астрологических аспектов, как назвать дитя. Если впоследствии ребенок страдал от серьезного заболевания, ему обычно присваивали новые имена. Один из моих взрослых друзей однажды сменил имя после заболевания дизентерией, что постоянно сбивало меня с толку.

На торжествах по поводу рождения младшего брата далай-ламы нам устроили лукуллов пир, усадив по ранжиру на подушки перед маленькими столами. Два часа подряд слуги подавали блюдо за блюдом – я их насчитал сорок, но сбился. Чтобы съесть такой обед, нужна специальная подготовка. Перечислить все предложенные нам деликатесы мне не под силу, но помню: среди них были благоуханные индийские кушанья, а под конец подали суп с макаронами. В качестве напитков, кроме прочего, нам предложили пиво, виски и портвейн.