Анна Сергеевна. Ах, оставь, Даша! Рабочим хорошо бастовать, они и без воды могут, они пиво пьют. А нам как же? А? Даша!

Даша. Уж не знаю. Самовар-то я долила. Говорят, барыня, свету не будет.

Уходит.

Анна Сергеевна (поворачивает выключатель). Не действует! Nicolas! Слышишь: не действует!

Лишин (входит из двери). Да погоди ты — «не действует». Вот зато действует. Слушай. Где это? Да, вот. Да не бренчи стаканами! Слушай. (Читает.) «Днем, когда все пассажиры, наслаждаясь; высыпали смотреть берега, группа неизвестных в масках терроризовала браунингами, ограбив артельщика Волжско-Камского банка на 50 тысяч, скрылась в шлюпке к берегу. Молодые люди заявили себя максималистами по поддержке забастовки грузчиков. Находя преступление возмутительным по дерзости, все власти и пароходы подняты на ноги». Ну, что ты скажешь?

Анна Сергеевна. Зачем же они пароходы перевернули?

Лишин. Э! Дура. Вот это я понимаю: смело и… черт возьми, есть что-то рыцарское.

Анна Сергеевна. Comment done? (Смотрит растерянно.)

Лишин. Ей-богу, поневоле уважаешь! Нельзя не уважать! Что-то во всем этом есть… подвижническое. Декабристами пахнет. Колька! (Вынимает большой карандаш и отчеркивает в газете.) Кольке показать! Колька!

Анна Сергеевна. Да с утра нет!

Лишин. Надя! (Хлопает рукой по газете.) Надежда!

Анна Сергеевна. И Нади нет!

Лишин. Позвони к Федоровым, наверное, у них торчит. Это замечательно!

Анна Сергеевна (подходит к телефону). Не действует! Никого нет и ничего не действует.

Лишин. А, вздор! Этого даже сделать не могут! (Подходит к телефону.) Станция? Я спрашиваю: станция!.. (Раздраженно.) А! Чер-рт! (Швыряет трубку.)

Анна Сергеевна. Ничего не действует и никого…

Лишин (зло). А, помолчи ты, ради бога! (Допивает залпом чай и садится за газету.) Так! В Польше тоже не ладно! Докатимся, докатимся! А все-таки замечательно!

Даша (из дверей слева). Ой, барыня, смотрите! Бабу какую-то ведут! Отбивается! Страсть.

Анна Сергеевна. Где, где?

Бросается к двери налево, за ней беспокойно спешит Лишин. Входят справа Надя и Сашка.

Надя (конфиденциальным шепотом). Передайте сейчас Виктору, что Троицкая, пять, провалилась! Анатолий и Ната арестованы, и там засада. Ступайте сейчас же. Да не ходите вы больше в этой дурацкой шляпе — все смотрят!

Сашка (весело). Ладно, дело не в шляпе. Наплевать! (Садится верхом на стул.)

Надя. Нет, наше-то дело в шляпе! (Оба смеются. Серьезно.) Ну, идите же к Виктору. Не рассаживайтесь! Уходите через кухню.

Сашка. Не понимаю, почему это Виктор, Виктор — терпеть не могу никаких генералов. Какие за ним подвиги? (Встает.)

Надя. Не вам о его подвигах судить. Я ухожу!

Сашка. Еще бы! Подумаешь, икона какая! Организатор! Когда ему предлагаешь дело, чтоб…

Надя. Чтоб кончилось все глупейшей провокацией? Знаю я такие дела. Идите, я запру за вами.

Сашка. Уж не когда бабы лезут в дело…

Сердито уходит направо, за ним Надя.

Лишин (входя, Анне Сергеевне). Нет, это баба! Еще говорят про какое-то рабство в русской женщине! Даша! Даша!

Даша вбегает.

(Даше.) Неужели двадцать раз надо кричать, чтоб…

Даша.