Гости по широкой наружной лестнице поднялись на высокий айван. Здесь на коврах уже стояли блюда и вазы с фруктами. Как только Юсуф-мехтер опустился на ковер, приглашая к трапезе остальных, слуги принесли горячие фарфоровые чайники. Сергей, опершись на резные перила айвана, оглядел сверху подворье, подумал с завистью: «И живут же люди, кость бы им в горло!»

Началось пиршество, и потянулся вежливый, неторопливый разговор о том, о сем. Но истинная причина посещения этого дома визирем была не в угощении. Юсуф-мехтер уже предупредил Сеиднияз-бая, что по повелению маградита он должен отдать в распоряжение Сергея всех русских рабов. Потом, когда в них отпадет надобность, они опять вернутся на подворье купца.

Сергей не видел русских и не слышал родной речи с самого Талыша. Сидя за чаем, лениво отрывая от грозди винограда ягоды и отправляя их в рот, он хотел поскорее увидеть хотя бы одного «русака». Спокойнее и радостнее становилось на душе у Сергея при мысли, что теперь он будет денно и нощно находиться среди своих. Беспокоило лишь одно: «А есть ли среди, них хорошие мастера? Худо будет, коли одни пахари да сеятели». С нетерпением Сергей ждал минуты, когда закончится угощение. И вот Юсуф-мехтер сыто рыгнул, провел по лицу ладонями и, поднявшись, пошел, держась за перила, к лестницу. Остановившись, вынул из-за кушака круглые часы на золотой цепочке, обеспокоился:

— Сеиднияз, да будет всегда полон изобилия твой дом! Посидели бы еще у тебя, но время бежит, как разгоряченный скакун. Давай, показывай нам своих Урусов.

— Мехтер-ака, они давно здесь и ждут, когда вы найдете минуту, чтобы взглянуть на них. — Хозяин спустился на нижнюю половину дома и привел двух русских парней. Оба были в узбекских халатах и тюбетейках, с бородами, подстриженными на восточный лад. Да и поздоровались с Сергеем: «Салам алейкум».

— Здорово, здорово, — с претензией отозвался он, пожимая поочередно обоим руки. — Вы что же, уже й говорить по-русски разучились? Или хозяина боитесь?

— Какая разница, как говорить—по-русски или по-сартянски, — возразил один, постарше с виду. — Хлеб-то и сарты, и русские жрут один и тот же.

— Как зовут? - спросил Сергей, радуясь, что парень за словом в карман не лезет.

— Егором величают, — ответил он и прибавил: — Саврасовым...

— А меня Васильком, — мгновенно ответил второй. — Я что... Я помощник Егоркин. Куды он, туды и я. Что он скажет, то я делаю. Так что, если я спонадоблюсь тебе, ты к нему обращайся.

— Оба вы теперь будете мне подчиняться, — строже выговорил Сергей. — Насколько мне известно, кузнечите оба?

— Кузнечим, — отозвался Егор. — Тяпки, лопаты, кирки... Делов много.

— А как насчет литья? Железо не варите?

— Не приходилось покеда. Хозяин доставляет нам листовое железо. Кроим, обжигаем.

— А сабли там или ножи приходилось изготовлять?

— А как же! — удивленно воскликнул Василек. — На саблях я токмо и хлеб свой зарабатываю.

— Литейщики в первую очередь мне нужны, те, которые вагранку хорошо знают, — удрученно сказал Сергей, и, увидев, как сникли кузнецы, тотчас взбодрил:

— Но и кузнецам особый почет. Кому же холодное оружие печь, как не им!

Все это время, пока русские говорили между собой, визирь и сановники стояли в сторонке, вели свою беседу.