- Отпусти его! – завопила она. - Ты, придурок! Говно бородатое!

Федька чуть скосил глаза в ее сторону, и в этот момент я увидела валяющийся на полу пистолет. Каким-то образом Евгений выбил его у Федьки в те несколько секунд, когда я уже считала себя мертвой. Между прочим, этот самый пистолет уже столько раз переходил из рук в руки! Сначала он был у Федьки, потом у Владлена, потом снова у Федьки. А теперь до него могла дотянуться я.

Глаза у Федьки были совершенно сумасшедшие. Я поняла, что, если ничего не предпринять, он Евгения убьет. А потом и нас со Светкой.

- Покричи еще! – шепнула я Светке, отчаянно молясь Богу, чтобы она поняла, а не начала глупо переспрашивать, что именно покричать и зачем. Светка поняла.

- Ты, дебил! – надрывалась она. – Отпусти его, говорю тебе. А не то...

- Заткнись, курва! – не выдержал ее визга Федька.

В этот момент я протянула руку и схватила пистолет. Действовать надо было быстро. В жизни никогда не стреляла. Только из игрушечного: у Борьки был маленький такой пистолетик, который стрелял резиновыми шариками. Если с близкого расстояния, то очень больно. Как-то я решила попробовать, случайно выстрелила Лешке в лоб, после чего пистолет исчез. Борька поплакал-поплакал и забыл.

Пистолет оказался неожиданно тяжелым, руки дрожали.

- Стреляй, Оля! – крикнул Евгений.

Я успела только подумать, как бы не попасть в него, и выстрелила.

- Оля, ты его убила, - потрясенно прошептала Светка, снова вцепляясь мне когтями в руку.

- Кого? – так же шепотом спросила я, стряхивая ее руку со своей.

Федька не шевелился, Евгений тоже. Мне показалось, что я застрелила их обоих, в глазах потемнело.

Тут Евгений тяжело перевел дыхание и выбрался из-под Федьки.

- Ворошиловский стрелок, - глухо сказал он. – Прямо белке в глаз. Спасибо.

- Теперь мы квиты, - только и смогла сказать я. К горлу подступил едкий ком, и я бросилась вон из избы.

Обычно в кино тех, кто впервые убил кого-то, долго и художественно рвет. Мне всегда это казалось преувеличением. Если, к примеру, убьешь человека, защищая свою жизнь или жизнь другого, чего так переживать? Ну да, не убий и все такое. Но иначе ведь тебя убили бы. Или еще кого-то. В своих книгах я вынуждена была «убивать» – закон жанра, хотя и не могу сказать, что это мне нравится. Скорее наоборот, совсем не нравится. Но что поделаешь? Во всяком случае, я старалась не плодить трупы в страшных количествах и обычно обходилась без кровавых подробностей. Если читателей это не устраивает, они могут читать что-нибудь другое, где кровь разве что со страниц не капает. Так или иначе, мне всегда казалось, что, если придется защищать себя или кого-то еще, я не дрогну. Или, по крайней мере, не буду потом выворачиваться наизнанку и мучиться ночными кошмарами. Господь будет знать, что я сделала это не ради прихоти. И что же?

Так меня не рвало еще ни разу в жизни. Даже когда я была беременна и все встречные урны на улице были моими. Что творилось в моей голове – передать невозможно. Словно я перешла грань, за которой невозможно жить дальше. Жить так, как раньше.

Когда спазмы утихли, я отошла в сторону, упала на землю и заплакала. Меня трясло, и я никак не могла успокоиться.

- Ну что ты, Оля? – Евгений сел рядом со мной, погладил по спине. Я только плечом дернула. – Ну, не надо так.  Ведь если бы ты не выстрелила...

От мысли, что, если бы я не выстрелила, Федька наверняка убил бы его, стало чуточку легче. А еще я подумала, что Светка, которая тоже только что убила человека, нисколько не переживает. Во всяком случае, по ней не скажешь. Похоже, у нее сейчас только две мысли в голове: о так и не найденном кладе и о том, как соблазнить Евгения.