— Маленький храбрый солдатик! Выше нос! Из тебя выйдет толк, Бриттани Кларк. Я искренне желаю тебе счастья — и удачи. — Он отодвинул от себя Бриттани и бодро взревел: — Ну-с, девочки, я поехал! Моника, проводи меня до машины. Бриттани… Надеюсь, еще увидимся. Вперед!

Ван Занд, Моника и охранник ушли. В зарослях рододендрона пришла в себя и робко чирикнула белая амадина. С почти беззвучным шелестом осыпались лепестки орхидей.

Бриттани Кларк подошла к стеклянной стене и долго смотрела на Нью-Йорк. Головная боль прошла, да и плакать больше не хотелось. Все тело наполняла странная, веселая легкость — наверное, так чувствует себя воздушный шарик, наполненный гелием.

Губы Бриттани тронула нежная улыбка. Если бы кто-то мог ее сейчас слышать…

— Я иду за тобой, Эл. К тебе, моя единственная любовь, мой мужчина… Эл Дэвис, я так люблю тебя!

Просто удивительно, как быстро распространяются новости по любому офису. Приблизительно через час после отъезда громогласного Великого и Ужасного по коридорам поползли шепотки и перемигивания. Потом начались бесконечные хождения в кабинет Бриттани — нет, сотрудники и раньше к ней заходили, в основном по ее вызову, но чтобы так много и по таким дурацким поводам… Доконало же ее посещение дамской комнаты — когда Бриттани была в кабинке, в туалет впорхнули две не самые юные прелестницы из отдела маркетинга и сладострастно зачирикали.

— Ты слышала, Бет? Ван Занд уволил Кобру!

— Да ну, перестань. Она же его бывшая пассия.

— Ну и что? Да по миру бродит целая толпа пассий Ван Занда, это ни о чем не говорит. А ты думаешь, зачем он лично приезжал? Вот как раз ее и уволить. Наверху, на крыше, такой крик стоял… Миллисент говорит, он ее по-всякому обзывал и велел сматывать удочки. Ну, или как-то так.

— Миллисент известное трепло. Впрочем… Знаешь, а у меня к Кобре особых претензий нет. Работать она умеет.

— Да, это надо признать. Жаль, что спивается.

— Лори, ну вот уж в это я ни за что не поверю! У нее вместо мозгов компьютер, пьющие так не могут.

— Ну, я же не утверждаю, что она все время пьет… Но Дженни с ресепшен своим ушами слышала, как она говорила Ван Занду, что у нее похмелье. Наверняка с горя вчера напилась — потому что уже знала, что ее уволят!

— Лори, мне кажется, что так говорить нехорошо. Ну что мы про нее, в сущности, знаем?

— Бет, не смеши меня. Мы здесь с тобой сколько работаем? Вот! Она пришла восемь лет назад. Все на виду.

— И часто ты ее с похмелья видела?

— Знаешь ли, восемь лет назад ей было тридцать с небольшим, это совсем другое дело. Я готова отказаться от версии с увольнением — может, ее подружка бросила?

— Лори, какая еще подружка? У нее же симпотный мужчинка, какой-то банкир или что-то типа… На Рождество она с ним приходила, не помнишь?

— Бет, ты меня в гроб вгонишь! Это же для отвода глаз, любому ясно. Кобра — лесбиянка, сразу видно.

— Да ну…

— Ну да! Посмотри, как она ходит. Как разговаривает. Как совещания проводит.

— Она же начальница.

— Ну и что? Майра Ривз тоже начальница — но какая лапочка!

— Ну не знаю. С Майрой я немного общалась, она все-таки из другого подразделения…

— Говорю тебе, Кобра — лесба!

Тут Бриттани Кларк не выдержала. С каменным лицом вышла из кабинки, прошла между остолбеневшими собеседницами и принялась тщательно мыть руки, рассматривая обеих дамочек в зеркале. Потом Бриттани сушила руки, потом вытирала их бумажным полотенцем, поправляла макияж, критически оглядывала свой костюм с разных ракурсов — и наконец повернулась к сплетницам.