— Что ты сказала?!

— Убьют! — Алена для пущей убедительности чиркнула себя ладонью по горлу.

— Да нет, раньше. Что ты сказала до этого? — Юлька состроила жуткую физиономию и гаркнула на весь дом: — Ты сказала «морды»! Ты так сказала, Аль! Сама! «Морды»! — Алена скромно потупилась, а подруга все продолжала разоряться. — Ты никогда раньше не ругалась, — выдохшись, подвела она итог.

— День такой, — смущенно оправдалась Алена.

— Не, — Юлька потрясла головой, — что-то с тобой такое… Непонятное… Может, влюбилась?

Алена погрозила ей пирожком и сказала, что жестоко и глупо подозревать ее во внезапной страсти к бандитам.

— Кто говорит о бандитах? — удивилась Юлька. — Может, ты кого встретила в «Русском доме», а? И еще сама не поняла. Кстати, а как этот буржуй выглядит?

— Какой буржуй?

— Ну, про которого Балашов все время распинался. Мол, скотина, богатый слизняк и так далее. Ну, самый главный ихний!

— Ты еще скажи «евоный», — прыснула Алена, лихорадочно придумывая, как уйти от описания господина Панина.

Очень не хотелось произносить вслух, какие у него глаза, рот, брови, голос, плечи, улыбка… Ай, ай, остановись! Как там? Постой паровоз, не стучите колеса! Она не готова к этим воспоминаниям! Пусть идут к черту! И улыбки и глаза! И голос, которым он на нее орал!

— Так что? Какой он из себя?

— Юль, отстань. Он совершенно необыкновенный. То есть, я хотела сказать, наоборот. Обыкновенный. Какая разница?!

— О! — Юлька закатила глаза. — Все понятно.

— Иди к черту!

— А! — Юлька закатила глаза еще раз. — Впервые в жизни ты посылаешь меня по этому адресу, да еще из-за какого-то мужика!

Алена взмолилась, чтобы подруга замолчала, и принялась тарахтеть, что никуда ее не посылает, и вообще не то имела в виду, и что никакой мужик тут ни при чем, тем более богатырь с синими изумительными глазами, впоследствии оказавшийся придурком и неврастеником.

— Значит, синие глаза и бешеный темперамент, — резюмировала подруга, и Алена запустила-таки в нее надкушенным пирожком.

— Лучше давай придумаем, что мне делать, — жалобно простонала она.

— А что тут думать? Такие вот личности с синими глазами… погоди, не бей!.. Так вот, такие личности очень любят помогать дамам. Тем более, что твой Балашов у него работал.

— Юль, эта самая личность не станет мне помогать! Он — психопат! Решил, что я — воровка и шпионка! Телефон Жириновского требовал.

Алена все-таки закурила. А Юлька, задумчиво почесав затылок, потребовала с этого места рассказать поподробней.

— Я тебе уже рассказывала. От «Русского дома» помощи ждать не приходится. Меня выперли.

— Почему он решил, что ты воровка?

— А я знаю? — вскинулась Алена. — Может, у него паранойя!

Юлька попросила слово в слово вспомнить, как именно эта паранойя проявлялась. Процитировать всю трогательную речь Панина. Алена возмутилась и заявила, что подобные глупости не откладываются у нее в голове. Добавлять, что глупости не откладывались, потому что в этот момент она думала о том, кто эти глупости говорит, ей не хотелось.

Все запуталось еще больше. Хотя, куда уж?!

Мало-помалу, Юлька все-таки добилась своего, и Алена кое-что вспомнила. Рассказала. Юлька молчала в глубокой задумчивости, а потом завопила, как резаная.

— Поняла! Я поняла! Он решил, что ты с Балашовым заодно! Как говорится, муж и жена — одна сатана!

— И? — пискнула Алена, немного напуганная взрывом эмоций.