— Уже попал. В твои.

— Мои руки никого не держат. Мои руки разомкнуты. Хочешь — улетай, хочешь — оставайся. Я никого не неволю. Зачем? Силком никого удержать нельзя, хоть даже ежовые рукавицы надень — только ребра пообдерешь, вырываясь.

— А улетать не хочется.

Посмотрели друг на друга.

— Ты когда придешь?

— Постараюсь поскорее. Скучать будешь?

— Ничуть… Я самодостаточная. Есть ты рядом — я рада. Нет тебя — значит, ты скоро придешь и радость вернется. Я умею ждать. Я как улитка в домике — я везде у себя и с собой. У меня профессия такая, работаю в одиночестве. Сама для себя и сама с собой. Так что я привыкла.

— Тогда я пошел.

— Иди… Чтобы вернуться…

Эпизод двадцать четвертый. Пять месяцев и двадцать семь дней до происшествия. Продолжение

— Хочу познакомить тебя со своими друзьями.

— Зачем?

— Чтобы они стали твоими друзьями. У меня их не так много, но они проверены временем. Не хочу никаких тайн. Хочу, чтобы ты знал про меня все.

— А это правильно — знать всё?

— Правильно! Если есть какие-то тайны, даже самые маленькие, даже невинные, они рождают подозрения. Иногда очень большие.

— Считается, что отношения должны строиться на доверии.

— Cогласна. А доверие — на знании. Тот, кто знает, тот не сомневается. Кто не знает — тот домысливает и фантазирует и может дофантазироваться до черт знает чего. Нам всегда кажется больше, чем есть на самом деле. Это от страха быть уязвленным. Вот мы и нагораживаем. От самозащиты. От самолюбия. Это плохой путь. Мы не должны защищаться, мы должны открыто идти друг к другу.

Она посмотрела на него. Улыбнулась.

— Может, ты и права. Своей жене я доверял. Просто так.

— Просто доверие — это слепота и блуждание в потемках. Я не хотела бы, чтобы ты бродил впотьмах. Так можно и ноги сломать. Или прийти не туда. Мне нечего скрывать.

— Значит, и мне надо…

— Тебе нет! Ты можешь не говорить ничего. Это твое право. Каждый выбирает сам. Я хочу, чтобы ты знал про меня все. Мне так комфортней. Я не хочу подозрений, вопросов, разборок, ссор. Если ты начнешь спрашивать, мне придется отвечать. А это… это как насилие. Я не хочу никаких вопросов. Я хочу, чтобы ты знал все и сразу. В субботу мы собираемся на даче. Ты приглашен.

— Кем?

— Мною. Этого вполне достаточно. Форма одежды — свободная. Форма поведения — раскрепощенная.

Эпизод второй. Восемь месяцев и пять дней до происшествия

Звонок. Номер совершенно неизвестный. Брать — не брать? Этот телефон знают только свои, только близкие и друзья. Наверное, надо…

— Да. Я слушаю.

— Игорь Олегович?

Голос незнакомый.

— Он самый. С кем имею честь?

— Это не важно. Меня просили позвонить, чтобы выяснить об одном кредите. Вы должны поставить свою подпись.

— Послушайте, этот телефон частный, если у вас есть вопросы, касающиеся моей работы, то приходите, пожалуйста, в офис в рабочее время и запишитесь на прием. Если это в моих силах, я с удовольствием помогу вам. Спасибо.

— Вы не поняли. Это вопрос частный, потому что касается лично вас.

— Послушайте… Я не занимаюсь кредитами в неслужебное время, поэтому, пожалуйста, не звоните по этому телефону. Никогда! Кто вам вообще дал номер? Прощайте. — Нажал отбой. Идиоты какие-то!

Но телефон зазвонил снова.

— Если вы не перестанете мне звонить, то…

— У вас могут случиться неприятности… Вы это хотели сказать?

Именно это он и хотел сказать.