— Из моей работы никогда ничего не выйдет! — рыдала я. — Ну нельзя-я-я вкладывать душу в проект, обслуживая целое семейство и сидя с детьми! То один болен, то другой! А у нас ведь третий на подходе! И зачем я только залезала в долги, получала образование?! А Бенни мою работу и вовсе ни в грош не ставит!

Карин ободряюще похлопала меня по спине.

— Ну они же когда-нибудь вырастут! — сказала она. — Сейчас в это сложно поверить. Когда у тебя на шее трое беспомощных сосунков, кажется, что и через десять лет все будет так же. А потом глядь, а вместо них уже трое несносных подростков, отвергающих любую заботу, а еще через какое-то время и того не будет! Вот тогда-то и пригодятся твои проекты! Главное, оставаться в седле, не соскочить с карусели, потому что запрыгнуть потом на нее будет ой как нелегко — на полном-то ходу! Бенни — человек прошлого. Для него любая тяжелая работа в поле всегда будет значить больше, чем все остальное. Можешь попробовать отправить его на курсы собачьей дрессуры, глядишь, научится команде «апорт»…

Какая мудрая женщина! Сама она в сорок лет пошла учиться на инспектора здравоохранения, успев родить пятерых детей. Я решила, что постараюсь как-нибудь удержаться на карусели, пока снова не обрету бойцовскую форму. Так что погоди, Диана, я еще вернусь — лет эдак в шестьдесят!..

48. Бенни

Иногда мне казалось, будто я снова стал холостяком. Последнее время Креветка редко появлялась в коровнике, и я целыми днями слонялся один, слушая местное радио и думая о своем. Был бы у меня брат, с которым можно было бы разделить общее дело… Хоть кто-нибудь, кто мог бы оценить мои маленькие победы: смотрите-ка, Линда и Амерсфурт стали давать больше молока, у нас уже сто лет, как не было мастита, да и силос нынче в цене — ну и тому подобное. Иногда за ужином я пытался хоть как-то заинтересовать всем этим Дезире, но это было все равно что разговор слепого с глухим.

— М-м-м… мастит? Нильс, осторожнее со стаканом!.. Хорошо, что они стали давать… больше… молока… Нет, Арвид, я кому сказала, не надо класть ноги на стол!.. Так что там, говоришь, в цене?..

И все равно я понимал, как мне повезло, не подумайте чего. Хотя бы после того, как прошлой весной я повстречал Рогера из нашей охотничьей команды в местном сельпо. Он тоже держал коров, но жил в местечке Норрокер, поэтому виделись мы, считай, только во время охоты. Он всегда отличался веселым нравом, любил поболтать, похвастать своим мальчонкой, который в одиннадцать лет уже отлично стрелял из дробовика. На этот же раз он ничего не сказал, даже головы не поднял. Я решил, что он заболел, и предложил выпить кофе с миндальными пирожными в местной кондитерской. Он молча кивнул, мы вошли, сели за столик и сделали заказ. Он все болтал ложкой в своей чашке, будто сливки взбивал. Наконец я не выдержал:

— Что-нибудь случилось?

— Она меня бросила! — чуть ли не злобно процедил он.

— Кто?

— Кто, кто, Анн-Софи конечно же. Свалила в Стокгольм. Их ведь не привяжешь!

— А ты… знаешь почему?

— Да нет. Никого другого у нее вроде не было. По крайней мере, по ее словам.

— А… у тебя?

— Когда бы я, интересно, успел?

— И что же… она совсем ничего не сказала?

— Не-а. Да и я тоже, как выяснилось. На это-то она и жаловалась. Что я с ней совсем не говорю. Ну или что-то в этом роде.

Мы немного помолчали.

— Знаешь, я больше всего по парню скучаю! — произнес наконец он. — Она его с собой забрала, я его теперь почти не вижу.

— Ну так, может, съездишь навестить?

— Ага, а за коровами моими ты присматривать будешь? Да и жить мне там негде, я тут обзвонил пару гостиниц, так они в день стоят столько, сколько я за неделю зарабатываю…

И он разрыдался.