Слова имеют определенное значение. Нам необходимо понять, что человек, который употребляет эти слова, вкладывает в них совершенно определенное значение, и нет никакой гарантии, что другой человек придает этим словам в точности то же значение, что и говорящий. Поэтому не лишним будет проверитьб.

6 Это зачастую невозможно, но сама процедура выяснения (пусть и формально бесплодная) оказывает терапевтическое действие

Когда каждый из нас использует свою языковую систему для описания своего жизненного опыта, мы выбираем определенные слова, чтобы донести то, что мы хотим сказать, до слушателя. Например, мы используем существительные для описания определенных частей нашего жизненного опыта. Как мы уже отмечали, когда мы используем существительные, которые не «ссылаются» на определенную часть жизненного опыта слушателя, то нам не удается общаться с ним вплотную. Сходным образом, когда мы (бессознательно) выбираем слова для описания происходивших процессов или наших взаимоотношений, то оказываемся перед выбором: чем конкретнее мы будем, тем, соответственно, яснее будут наши взаимоотношения. Например, если я выбираю слово «поцелуй» для описания моего опыта, переживания, то тем самым я передаю больше информации, чем если бы я употребил слово «прикосновение», хотя оба слова являются довольно точным описанием моего опыта.

«Я поцеловал Юдит» резко отличается от «я прикоснулся к Юдит». Слово «поцеловать» содержит в себе все значения слова «коснулся», но с добавлением того, что я коснулся Юдит своими губами. Другими словами, поцеловать — значит коснуться губами. Следовательно, мы можем сказать, что слово «поцеловать» более конкретно, чем слово «коснуться», оно дает слушателю больше информации об описываемом процессе. Слово «поцеловать», конечно, можно уточнить, если сказать, где именно губы коснулись целуемого человека. Этот процесс мы называем процессом уточнения слова.

По мере того, как терапевт решает, как помочь семье понять, отчего они страдают, он предлагает семье модель более четкого, ясного общения. При вербальном общении он может выбирать слова, которые семья использует для описания своего жизненного опыта, требуя, чтобы они конкретизировали описания этих процессов до тех пор, пока он не почувствует и не поймет, что именно они вкладывают в эти описания. Снова рассмотрим отрывок стенограммы:

Дейв: Я знаю, что Мари... Я просто чувствую это?

Терапевт: Откуда вы это знаете? Каким образом вы это чувствуете? Систематически настаивая на уточнении, позволяющем понять послания членов семьи, каждого в отдельности, терапевт одновременно представляет собой пример ясного общения, равно как и учит членов семьи точным и ясным способам общения?.

7. Это предложение само по себе — пример встроенного внушения Терапевт: «Дейв, что вы осознаете, ощущаете прямо сейчас?» Дейв: «Я чувствую некоторую натянутость... желудок слегка екает; вы знаете... когда Мари смотрит на меня так, я ощущаю некоторую веселость».

Терапевт: «Каким образом (какую именно веселость)?» Дейв: «Вы знаете, есть в этом некоторая неловкость... зависимость заставляет меня ощущать некоторую неловкость».

Терапевт: «Ас чем связано это ощущение некоторой неловкости? Что является его причиной?»

Дейв: «Знаете, зависимость заставляет меня ощущать некоторую неловкость...»

Терапевт: «А кто именно должен зависеть от вас, чтобы вы ощутили эту неловкость?»

Человеческая речь — это один из способов взаимопонимания говорящего и того, к кому обращена речь. Понимание того, как это отражается в человеческой речи — очень важный инструмент в деятельности терапевта. Следовательно, мы в деталях рассмотрим, как эта концепция отражена в данной стенограмме.