- Видишь? - возбужденно воскликнул Эштон. - Глубокого и непопулярного у рыбаков озера? Никто никогда не ездит в ту дыру. Ловить рыбу там слишком холодно. Да и кто видел это малотиражное издание? Никто!

Шери провела руками по покрытой толстым слоем жира груди Эштона.

- Ну, мы поедем туда завтра, сладкий. И наловим много этого угря...

- Это не просто угорь, - подчеркнул Эштон. Он постучал пальцем по книге. - Это Зубастый угорь...

- Да, сладкий, как скажешь.

Шери продолжала наглаживать ему тело, потом мельком глянула на его промежность - не зашевелилось ли там чего.

- Мы наловим столько угря, что завалим весь склад. А потом ты от души посмеешься над эти грязным, гадким М. Джеральдом Джеймсом.

- Да, да, - произнес Эштон, оцепенев от ненависти. - Я сотру с лица земли этого тощего ублюдка. А потом выкуплю его кабак!

- Вот это другой разговор! - взвизгнула Шери, и осмелилась запустить руку ему между ног. - Детка, ты уверен, что не хочешь...

Он хлопнул ее по руке.

- Извини, дорогая. Сейчас я слишком расстроен. Но обещаю... как только доберемся до озера, мы как следует повеселимся.

Шери ничего не оставалось, кроме как согласиться.

- Ладно, детка. Тогда я ложусь спать.

- Я тоже скоро лягу. Спокойной ночи.

Шери, как была голая, ушла в спальню. Этой бадье с салом больше интересен какой-то там угорь, чем я. Что ж. У нее хотя бы есть роскошная жизнь, ну и возможность мастурбировать.

Как знать. Возможно, сегодня она представит себе, как ее долбит в задницу Питер Норт...

- Самое время для Зубастого угря, - Эштон радостно потер руки, стоя в лучах восходящего солнца.

- Черт, - сказал Боб, тоже потирая руки, - даже если ничего не поймаем, уже здорово, что выберемся поглядеть на божью природу. Горы, деревья, свежий воздух.

Закурив, он закашлялся.

- К тому же мне не терпится освоить мой новый дом на колесах. Что думаешь?

Эштон дружески положил руку брату на плечо и прошептал:

- Не пудри мне мозги, Бобби. Что тебе действительно не терпится "освоить", так это твою новую блондинку.

- Да я уже месяц назад ее "освоил"... до сих пор ходит, хромает!

Оба заржали, ревя по-ослиному, как пара придурков. Эштон и Боб были близнецами. Обоим по сорок три, и жира в каждом одинаково. Почти по триста фунтов на брата. Подстриженные бородки и длинные волосы, стянутые в стильный хвостик. Единственное, что их отличало, так это крашенная под седину прядь волос у Эштона, который считал, что она придает ему "шарма". И хотя Эштон был далеко не бедным человеком, братец Бобби в этом его обскакал - он работал в "Майкрософт" исполнительным директором по перспективным исследовательским проектам, и его годовой доход исчислялся семизначной цифрой. Эштон компенсировал эту несправедливость, постоянно напоминая Бобу, что у него, Эштона, в жизни было больше женщин. Всего их у Эштона было пять, тогда как Боб мог похвастаться лишь четырьмя.

Короче, о братьях Морроне можно было сказать следующее. Оба были несоциализированными, жирными типами, с эго, больше чем собственное пузо. А также невыносимыми снобами. Но они были богатыми... поэтому что-то, наверняка, делали правильно.

- Да, она красотка, ничего не скажешь, - прокомментировал Эштон новенький тридцатифутовый, крашенный цинковыми белилами "Виннебаго" Боба. На "блатном" номерном знаке была надпись "#4 AT MS", а наклейка на блестящем бампере гласила "ФУРГОН ЛЮБВИ".

- А ты кобель, - добавил Эштон, хихикнув. - Эй, позволь мне спросить тебя кое о чем. Сколько раз ты вставил Шэрил сегодня за ночь?

- Ее зовут Кэрол, - поправил Боб, - И должен признать, что даже такому жеребцу как я тяжело каждую ночь быть машиной.