Отель находился буквально в двадцати ярдах. Лиз смотрела на ювелира во все глаза. Говорил он на чистом английском языке с легким итальянским акцентом.

Входя вместе с ним в вестибюль «Ритца», Лиз чувствовала себя едва ли не бродяжкой. На нем был безупречный костюм, а на ней — леггинсы, кроссовки, свитер и плащ. В кои-то веки она не прихватила с собой туфли на высоком каблуке. К тому же утром она даже толком не расчесала волосы — просто перехватила их зажимом, проглотила чашку кофе, который приготовил Жан-Луи, и выскочила из дома.

Огромный номер в «Ритце» с окнами на Вандомскую площадь, который снимал Алессандро ди Джорджо для встречи с частными клиентами, произвел на Лиз большое впечатление. Здесь он быстро открыл кейс и вынул с десяток восхитительных украшений с бриллиантами, рубинами, изумрудами и сапфирами. Вещи оказались крупнее и выразительнее, чем отобранные Лиз ранее. Это значило, что в продаже будет больше работ ди Джорджо, но у Лиз не оставалось выбора, да и украшения были на редкость хороши.

— Можно ли узнать, кто ваша клиентка? Кто хочет купить эти вещи? — спросила Лиз, зачарованная размерами украшений.

— Жена эмира, — коротко ответил он, не называя имени. — Это вам поможет?

— О Боже! Да это просто чудесно. — Она с восхищением подняла глаза на хозяина.

— Берите все, что хотите. Все, что понадобится. Я извинюсь перед женой эмира. — Для него это тоже явилось полезным паблисити. Ди Джорджо был хорошо известен в Штатах, а в Европе — еще больше. Он принадлежал к третьему поколению ювелиров. Дело начал его дед, отец продолжил, он до сих пор работал. Алессандро было тридцать восемь лет. Он с пятнадцати лет работал дизайнером у своего отца. Лиз хорошо изучила историю этой семьи. Ей нравилось, что многие их работы уникальны и что они высоко ценятся в Европе. Семейство имело магазины в Риме, Лондоне и Милане, а в Париже нет. Сюда он сам приезжал на встречу с клиентами. Лиз повезло, что он оказался в Париже именно сегодня.

Она выбрала четыре самые крупные драгоценности. Алессандро кивнул. Он понял, в каком направлении идут ее мысли и какого результата она хочет добиться, и предложил пятое украшение, соответствовавшее общей идее. Лиз согласилась и добавила его к своей коллекции. Вещи упаковали в коробочки, Алессандро приказал одному из охранников сопровождать их, и через десять минут Лиз с фирменным пакетом «Ритца» уже выходила из вестибюля.

На съемочной площадке они посмотрели в глаза друг другу. Лиз не знала, что сказать. Он ее выручил, просто спас, ведь, грубо говоря, она оказалась в заднице, но разве можно сказать такое столь рафинированному джентльмену?

— Вы спасли мне жизнь! — едва сдерживая слезы благодарности, проговорила она. — Сегодня же вечером я все верну, самое позднее — завтра утром.

— Можете не торопиться, — со спокойной улыбкой ответил он. — Я пробуду здесь три дня. В Париже у нас много клиентов.

— Вы бываете в Нью-Йорке? — спросила Лиз, чувствуя, что должна как-то отблагодарить его за столь щедрую помощь.

— Не часто. Мы работаем в основном в Европе. Но иногда я все же летаю в Америку. Нью-Йорк мне очень нравится. — Когда Алессандро говорил, он как будто становился моложе. Серьезный вид и безупречный костюм добавляли ему возраста. Лиз думала, что он значительно старше, но потом вспомнила, что ему всего на десять лет больше, чем ей.

— Вот и хорошо. В следующий раз, когда будете в Нью-Йорке, я угощу вас ленчем или обедом. Как скажете.

— Рад был помочь, мисс Маршалл. Надеюсь, съемка пройдет удачно, — несколько официально произнес он.

— Теперь все будет хорошо, благодарю вас.