• как у многих мужей, справедливо лишенных патриархальной власти, быть Младшим в супружестве его понуждает уже одна лишь убежденность жены, что гнездо, домашний очаг — ее исконная территория, где она должна быть владычицей;

• с этой внушающей силой бороться немыслимо, будь ты хоть Наполеоном;

• тем более что и мать внушает ему бытность Ребенком, Который Все Равно Остается Ее Ребенком;

• сопротивляться этому и вовсе нельзя, потому что ведь так и есть, и для матери это жизнь, как же ей не позволить учить сына, заодно и невестку…

Я перебивал, рассказывал о своем. Как обычно: одного видишь, а сотни вспоминаешь — не по отдельности, но как колоски некоего поля… К. умолкал, жевал, улыбался; снова повествовал о том,

• как мать и жена постоянно соперничают за власть над ним и посреди их маневров он не находит способа совмещать в одном лице Сына и Мужа так, чтобы не оказывалась предаваемой то одна сторона, то другая;

• на работе он от этого отдыхает — хотя и там хватает междоусобиц, они иные, и он, начальник над многими, умеет и командовать, и быть дипломатом, и бороться, и ладить;

• но тем тяжелее, приходя домой, перевоплощаться из Старшего, Который За Многое Отвечает,

• в Младшего, Который Все Время Должен Находить Способы Быть Старшим;

• от этих перепадов накапливается разъедающая злость на себя, и особенно потому, что быть одновременно Младшим с женой и матерью, как требуется, и Старшим с детьми — дохлый номер: дети не слепы, неавторитетный папа для них не авторитет; не отцовство выходит, а какое-то придаточное предложение;

• тем приятнее с любовницей, которая моложе, жить в образе покровителя, Сильного Мужчины;

• секс в этих отношениях играет не последнюю скрипку, машина и сберкнижка тоже кое-что значат, поэтому приходится пускаться на подработки;

• любовница необходима ему и затем, чтобы вносить в жизнь столь недостающий бывшему мальчику, Потомку Воинов и Охотников, момент тайны и авантюры, а также

• чтобы контрастом освещать достоинства супруги, уют и прелесть дома;

• и это не исключительное, а знакомое и женщинам положение, когда связь на стороне усиливает привязанность к своему;

• тем тяжелее, возвращаясь домой, смотреть в глаза, обнимать, произносить имя — не лгать, всего лишь забывать одну правду и вспоминать другую…

Он верил, что все наладится, — только прояснить что-то, из чего-то вырваться, к чему-то пробиться…

То порывал с любовницами, то ссорился на ровном месте с женой (обычно как раз в периоды таких стоических расставаний); то отчуждался от матери и на это время обретал особую решимость заниматься детьми, рьяно воспитывал — но сближение и здесь вело к положению, когда не о чем говорить.

Уходил с головой в работу, отличался, изобретал, рос карьерно, изматывался до отупения — брался за здоровье и спорт; но здоровье усиливало томление духа, и кончалось чаще всего новым ни к чему не ведшим романом.

«Люби природу и развивай личность», — внушали разумные. Ходил в горы, занимался фотоохотой, кончил курсы английского, выучился на гитаре, собрал библиотеку, которую не прочесть до конца жизни. Учился не стервенеть, погружаясь в ремонты, покупки, обмены, судебные тяжбы…

В машине ковырялся с удовольствием, стал недурным автомехаником, пытался приохотить сына. Помогал многим, устраивал, пробивал, возил, доставал, выручал, утешал, наставлял на путь…

После скоропостижной смерти друга попытался запить — не вышло. Ни алкоголь, ни прочие жизненные наркотики не забирали до отключения. Сосредотачиваться умел, но ограничиваться — то ли не желал, то ли не смел.