Энн дружелюбно посмотрела на мать, прижимая к себе Макса.

– Наверное, тебе жилось нелегко… Я ведь никогда не понимала, кем ты была…

– Моя самая величайшая ошибка в том, что у меня всю жизнь не было времени. Если бы ты родилась на пару лет раньше, то была бы…

Но кто может знать наперед? Сейчас все уже в прошлом – Хейт, беременность, ее первый ребенок… Их глаза снова встретились, и Фэй решилась высказать все наболевшее. Она взяла Энн за руку.

– Прости меня за того ребенка, Энн… Я ошиблась… Тогда я думала, что мы поступаем верно… – Глаза обеих наполнились слезами, а Макс спокойно посапывал на руках Энн. – Я была неправа.

Энн покачала головой, слезы хлынули по щекам.

– Нет… Тогда не было другого выбора. Мне было всего четырнадцать…

– Но ты так и не забыла этого.

– Теперь я поняла. Ты все сделала правильно. – Энн порывисто обняла мать. – Я простила тебя. – Но еще важнее было то, что она простила себя.

Вот и все. Можно ехать.

– Я буду скучать по тебе, мама.

– Я тоже. – Она будет скучать по ним всем. Но у каждого теперь своя жизнь, она должна их отпустить. Все примирились с ней, и она со всеми.

На пути во Францию Фэй и Вард остановились в Нью‑Йорке и повидались с Вэн и Джейсоном. Оба светились от счастья: они сочиняли пьесу, Вэн работала в издательстве и вечерами писала книгу. Они не говорили о браке, но и явно не собирались расставаться. По пути во Францию Фэй, улыбаясь, сказала:

– Они необыкновенные, правда?

– Как и ты, дорогая. – Как всегда, Вард с гордостью посмотрел на жену. Прошло тридцать лет с тех пор, как они встретились на Гвадалканале… Если бы знать тогда, что ждет их впереди… какую полную жизнь он проживет с нею. Выпив шампанского, принесенного стюардессой, он нежно поцеловал жену.

Какая‑то женщина взглянула на Фэй и прошептала сидевшему рядом мужчине: «Она похожа на известную кинозвезду, которая мне так нравилась лет тридцать назад». Мужчина улыбнулся: да, что‑то есть. А Вард и Фэй безмятежно болтали, строя планы на предстоящий год, который превратится в десятилетие.

Они и не заметили, как быстро пролетело время. Дети приезжали и уезжали; Валери вышла замуж за Джорджа, и у них родилась девочка, которую назвали Фэй. Энн родила еще четверых, и все подшучивали, что она вся в мать, – у нее тоже были близнецы. У Ванессы вышли три книги; Джейсон работал над пьесами, и Фэй пришла в восторг, увидев их в театрах Нью‑Йорка. Валери снова получила награду Академии, Джордж тоже. Все было замечательно.

Через одиннадцать лет, проведенных за границей, в шестьдесят четыре года Фэй тихо скончалась в Кап‑Феррат, на вилле у водопада – они купили ее и мечтали в один прекрасный день передать детям. Когда‑нибудь вся семья переедет в это волшебное место…

А теперь Фэй вернулась домой. Вард не мог поверить в случившееся. Ему было шестьдесят семь лет, и она провела с ним лучшую часть его жизни – сорок два года… Он привез ее в Голливуд – в город, который она так любила, который столько раз завоевывала – актриса… режиссер… женщина… его жена. Вард помнил те отчаянные годы, когда потерял все и в тридцать пять лет, обремененный огромной семьей, начал свою карьеру, а она самоотверженно помогала ему встать на ноги. И незабываемое безмятежное время, предшествующее этому тяжкому периоду, и события последующих лет, когда они делали для МГМ один фильм за другим, и триумф Вэл… Единственное, чего он никак не мог вспомнить, – годы без нее.