- Ну что ж, тогда тебе придется все-таки отписать свою квартиру...
- К-как отписать? - Бессонов все ещё не мог справиться с сипением, держался в скрюченном положении.
- Очень просто. Оформить дарственную. На меня, например. Или на Егора.
- А я где буду жить?
- Это твои проблемы, дядя. Не надо было бить нашу машину.
- Так не пойдет. - Бессонов отрицательно помотал головой.
Антон непонимающе, с людоедской жалостью глянул на него, легко воспарил над креслом и в знакомом движении выбросил вперед ногу.
Бессонов опять не успел уклониться - у него от первого удара все ещё плыло перед глазами, только-только начало успокаиваться дыхание, а боль сжиматься в комок. Он вскрикнул, спиной повалился на пол и по скользкому, хорошо обработанному лаком паркету, подъехал на спине к самым ногам жены, притиснув руки к животу.
Антон тем временем запустил руку себе под куртку, в нагрудный карман, вытащил оттуда черный кожаный бумажник с золоченым значком - монограммой какой-то западной фирмы, достал оттуда два листа бумаги. Придвинул к себе журнальный столик, ободрав ножками лак на паркете.
- Аккуратнее, Антон! - заметив обдиры, крикнул от двери Егор, имущество не государственное.
- Вот именно - не государственное. - Антон не сдержал ухмылку - она нарисовалась у него на губах сама по себе, помимо его воли, победная и ироничная, обидная для Бессонова, но Бессонов не видел её, он, корчась, боролся с обжигающим жаром, с болью, с красным душным пологом, опустившимся на него. - Было ваше, стало наше, - Антон продолжал ухмыляться. Провел рукою по бумаге, расправляя её, достал ручку - тоненький золоченый "кросс", такой же дорогой и популярный, как знаменитый "монблан".
- Егор, подкинь-ка мне паспорт этого вяхиря. Будем составлять протокол.
Милицейское слово "протокол" вызвало у него невольную улыбку - вот, дожил, дескать, с таким народом, как Бессонов, до чего только не докатишься, приходится протоколы составлять, как рядовому менту, дружки по кодле узнают - засмеют. Антон посерьезнел, прикрыл губами порченые зубы не засмеют, сами тем же занимаются, так велит подловое начальство, того требует закон общака: отыскивать недотеп вроде Бессонова и отнимать у них все, что они имеют. Если есть справная машина - отнять машину, если есть справная хата - отобрать хату, если нарисовалась у "клиента" дача отобрать дачу... И так далее.
- Держи! - Егор кинул напарнику паспорт Бессонова - краснобокая книжица распластавшейся птицей перелетела через комнату и ловко приземлилась в руки Антона.
- Так-ак... Бессонов Николай Николаевич, - протянул Антон. Прочитав первые строки паспорта, начал аккуратно вырисовывать их в свой "протокол". - Прописка... С прописочкой все в порядке, поскольку Николай Николаевич - образцовый гражданин, никогда не осложнял отношения с паспортным столом и не нарушал режим проживания в столице нашей Родины.
Бессонов приподнялся над полом, встал на четвереньки, покрутил головой, стряхивая с себя красную обжигающую пелену.
- Правильно делаешь, что подымаешься, - одобрительно кивнул Антон, он вновь пришел в ровное расположение духа. - Тебе сейчас расписываться придется... - И добавил, похмыкав: - Николай Николаевич!
Снова склонился над листами бумаги, заполняя их.
Бессонов окончательно понял, что это за люди, Антон и Егор, - и от того, что он ошибся, сам, добровольно впустил их в свой дом, своими руками открыл им дверь, ему было сейчас погано, во рту сбилась в кисель горечь, перед глазами продолжали плавать красные лохмотья - вроде бы и освободился от них, а оказывается - нет.
- Антон, надо бы нотариуса вызвать, - подал голос от двери Егор.
- Сейчас, закончу писать. Да и клиент пусть дозреет до этого серьезного момента.
Когда "клиент дозрел", Антон позвонил нотариусу и за шиворот подтащил Бессонова к столику, сунул в пальцы ручку. |