— Да и я, пожалуй, не прошел бы мимо вас. А все-таки, как время-то летит — некогда оглянуться, — заметил Сергей Иванович. — Давно ли вы были пылким юношей, а сейчас опытный педагог, с солидным стажем… Ну, рассказывайте о себе. Женаты?

— Да.

— Дети есть?

— Дочь.

— Жизнью довольны?

— Вполне.

— А палочка?

— Ничего… Могло быть хуже.

— Это верно. Ну, а относительно работы я не спрашиваю. Лидуся мне много рассказывала про вас. Мы ведь с ней друзья, я в курсе всех школьных дел. По природе она довольно вялая, холодная, но сейчас я ее не узнаю. Вы их расшевелили…

Константину Семеновичу невольно пришлось выслушать еще много приятных слов о себе, но он выбрал удобный момент и перевел разговор на тему о воспитании в семье. Этот жгучий, волнующий вопрос всегда вызывал оживленные беседы. На фронте, в госпитале, даже в трамвае и в очереди люди охотно говорили о воспитании молодого поколения. Большинство людей находили воспитание детей делом знакомым, простым и легким. И чем меньше были они подготовлены теоретически и практически, тем уверенней судили о воспитании. Каких только мнений, рецептов, советов не приходилось выслушивать Константину Семеновичу!

— Относительно Лиды я нисколько не заблуждаюсь, — говорил Сергей Иванович. — Я понимаю опасность. Я постоянно ей напоминаю, что она должна готовиться к трудностям. Постоянно напоминаю, что академик я, а не она, и все эти возможности… — он показал на стены кабинета, сплошь уставленные книжными шкафами, — даром не даются.

— И она это понимает?

— Да как вам сказать… Думаю, что понимает. Конечно, слова — это малоубедительная вещь. Обстоятельства действуют на сознание с другой силой. Но я не только говорил. Я и действовал. Я, например, систематически и подчас жестоко уклоняюсь от всяких ее дел с подругами, школой. Никогда не беру ее под защиту… Она твердо знает, что я не заступлюсь за нее и предоставлю самой разбираться в создавшихся трудностях. По-моему, это тоже развивает самостоятельность. Как вам кажется?

— Не возражаю. Вмешиваться в жизнь детей, без особой необходимости, не следует.

— Вот, вот… без особой необходимости, — одобрительно повторил Сергей Иванович. — Мне в одной знакомой семье приходится наблюдать довольно странное отношение к своему потомку… Бойкий мальчишка! Обращаешься к нему с каким-нибудь вопросом, ну, например, спрашиваешь: «Кем ты, Валерик, будешь, когда вырастешь?», а услужливая мама тут как тут: «Валерик, скажи: я буду доктором»… Солидная, образованная дама, жена приятеля профессора. Ну как ее одернешь?

Этот пример напомнил Константину Семеновичу недавнее столкновение с Софьей Борисовной, требовавшей проверенных тезисов для дискуссии, и он невольно засмеялся.

— Такие случаи на каждом шагу, Сергей Иванович. На этой почве мы с тещей часто ссоримся.

— Ну, вот видите, — оживился академик. — Да, с бабушками вам, школьным педагогам, нельзя не считаться. Они вносят существенные поправки в теорию воспитания. Возвращаюсь, как говорится, к исходному положению: к принципам свободного воспитания. Развитие личности без подавления воли, без принуждения… как бы это вам сказать… без конкретных наказаний. Вы меня понимаете?

— Да. Такого рода воспитание создает эгоистов. Вы это хотите сказать?

— Почему? Наоборот! Посмотрите на Лиду. Разве можно назвать ее эгоисткой? А я никогда и ничего ей не запрещал, ни в чем не отказывал.