Император достиг зала, положил труп младенца на массивный каменный постамент и слегка отступил от него, находясь в своих тяжёлых мыслях.

– Келлерус. Ты прости, конечно. Но это запредельно, – раздался из-за спины Императора голос, – ты страшный человек… – голос замялся, – поступить так с тем, кого любишь так сильно.

– Сен, – владыка северной Империи обернулся к говорившему, – сделаю вид, что не понимаю, о чём ты говоришь.

– Это я о твоей жене. Ты же ей так и не сказал о произошедшем спектакле?

– Нет. О нём должен знать исключительно узкий круг людей.

– Я всё понимаю. Мы мыслим одинаковыми логиками. Просто я до сих пор то ли в ужасе, то ли в восхищении от твоего плана. И до сих пор сомневаюсь, что смог бы в твоей ситуации поступить так же.

– Равнодушие помогает. Я не люблю свою жену и мне всё равно, что она чувствует.

– Да, неужели? – герцог позволил насмешку. – А вот мои логически выверенные выводы говорят о том, что это не так. И на лицо любовь с первого взгляда: ты её мимолетом увидел на осеннем балу шесть лет назад и с тех пор пропал. А потом провернул сложнейшую аферу на грани фола, чтобы заполучить её себе в жены. Так что не надо говорить о равнодушии. Для равнодушия у тебя имелось столько вариантов, к тому же с чёткими, ясными выгодами.

– Плохо. Раз ты смог это просчитать, значит ещё кто-то может, – император неспешно двинулся в соседнюю залу.

– Так и произойдет. И этот момент уже не за горами, – герцог пошел рядом, – только не предлагай провернуть ещё одну как бы «смерть».

– Не стану. Если мы отыграем предстоящую как надо, то мои позиции значительно усилятся, а ты подомнёшь под себя существенную часть гильдии убийц.

– Всё равно останется риск.

– Риск всегда есть. Меня могут убить в любой момент! Умелых игроков хватает, те же твои ненаглядные Светлые эльфы.

– Да. Но я приложу все усилия, чтобы им было не до тебя.

– Этого хватит на какое время. Год-два, а потом они перестроятся под твоё противодействие.

– Если у моих ребят будет пара лет, то они знатно промоют общественное мнение по поводу светлых.

– Не забывай, что они, остроухие, сами поднаторели во лжи.

– Ты их переоцениваешь. Эльфы в силу своей психологии способны достигать невероятных высот в любом деле. Вот только в любой войне побеждает система, а не искусство. Подход, а не мастерство.

– В магии это правило не работает, насколько мне известно.

– Работает. Только коэффициент иные.

– Как скажешь, – Император не любил спорить в темах, в которых не разбирался. – Ты так и не сказал, где ты взял куклу, способную обмануть мастера-убийцу, сиделку, архимагистра жизни. Кто делает таких гомункулов, способных пройти все проверки?

– Гомункула? – удивился Сен. – Ты считаешь, что убили гомункула?

– Разве нет? – не меньше удивился Император. – Я думал, ты создаёшь гомункула…

– Да я ничего в подобной магии не понимаю. Только самые азы. Я же демонолог, поэтому и решения у меня соответствующие.

– То есть там лежит мёртвый демон? – оглянулся назад Келлерус.