В ее глазах он увидел невысказанную боль. Боже мой, есть, вот она, единственная женщина на свете, которой он нужен. Она им дышит, она им живет. Можно ли обидеть такую?

Скудать осторожно отстранился. Еще позавчера, когда она прижималась к нему на кухне в легком халатике, он думал, что не доживет до сегодняшнего дня, так ему хотелось раствориться в ней. В чужой квартире он дал волю своим рукам. Она была также хороша, и обворожительна, как и пятнадцать лет назад. Чуть-чуть прибавила в весе, но тело осталось тем же родным и близким.

И сейчас, тот пыл не угас, он горел тем же неистовым, неугасимым огнем, только появилось новое чувство, чувство благодарности. Не хотелось резким движением сбить ту легкую печаль, в которой утонули оба. Много ли надо легко ранимой душе? Ее скорбный рассказ, по сути – это его жизнь, именно его, которая текла независимо от его воли, и его желаний. Он был главным героем, вокруг него создавались потоки и завихрения. Может быть еще разгорится костер запоздалой любви.

Не будет он сейчас ее раздевать. Арина правильно поняла, его осторожное движение. Она его слишком хорошо знала.

– Теперь ты немножко, знаешь, как я прожила эти годы без тебя любимый. На одном дыхании, от той встречи, до этой. – И она снова повторила: – а сегодня, и завтра, и послезавтра, и все время до твоего отъезда, я тебя никому не отдам. За все годы, что была без тебя, отлюблю. Что тебе приготовить поесть?

Скударь, очарованный ею, и зная, что вся ночь впереди, предложил не утруждать себя, и сходить в ресторан. Она отказалась.

– Я тебя и дома отличным обедом накормлю.

Она чмокнула его в щеку и пошла на кухню. Скударь, показал ей холодильник, который забил вчера продуктами под завязку.

– Разберешься?

– Разберусь, иди отдыхай!

Скударь прошел в гостиную и сел на диван. Темнело. Он не стал включать свет, а погрузился в свои невеселые мысли. Вот он, наконец, остался наедине с той женщиной, которая все эти годы занимала все его мысли. Счастлив ли он? Хотел бы он, чтобы так было всю жизнь? Кто сглазил рассвет его юности? Ему показалось, что израненная его душа плачет кровавыми слезами.

Надо держать себя в руках. Он встал, подошел к бару, взял две бутылки вина и проследовал с ними на кухню.

– Арина, я предлагаю поставить на стол это вино.

Она обернулась к нему.

– Ты знаешь, милый, мне и так хорошо с тобой. Если хочешь, поставь. Можешь выпить даже, что покрепче, если тебе хочется. И я выпью, за тебя любимый. Я ведь то, наше вино, не выпитое, сохранила. Давай, его тоже попробуем. Я его привезла. Я скоро, милый!

Скударь, избитый до полусмерти, и брошенный как собака у мусорных бачков, посчитал, что пока не смоет обиду кровью, ни за одно другое дело не имеет право браться. Тем более встречаться с женщиной. Его специально у бачков бросили. И метла там была. Восточный менталитет сыграл с ним злую шутку. Избили, подумаешь! Можно подумать, ему нанесли кровную обиду. Скударь тогда по-другому считал. Свою кровь, он хотел смыть чужою кровью. Иначе он перестал бы себя уважать.

Он быстро вычислил, кто это мог быть! Время было. Только Пижон. Если откусил кончик языка, только он и больше некому. Ни с кем в Москве не пересекались дорожки Скударя. А этот хмырь подговорил наверно пару друзей, выследили они его, и тяжелыми ботинками, ботинками.

Ну что же ребята. Не пристало забывать ни плохое, ни хорошее. Долг платежом красен!

Когда срослась челюсть, и ребра, он первым делом начал строить планы мести. Этот Пижон был на полголовы выше его. Значит, голыми руками его не возьмешь. Скударь, купил в магазине молоток. Но им с одного раза можно нанести непоправимую травму, – удовлетворения не получить.