— А ты осталась в Лондоне совсем одна?

— Нет, не совсем одна. У меня была помощница, очень милая женщина, она приходила каждый день убирать в доме и помогать мне, и твой папа тоже мне помогал.

— А почему ты не вернулась в Шотландию и не привезла Алексу к Ви?

— Да мы уже было собрались поехать погостить, думали подгадать к свадьбе лорда и леди Балмерино… ну Арчи тогда, конечно, был еще просто Арчи Блэр, а не лорд Балмерино. Красивый молодой офицер. Каролина все еще отдыхала на Мадейре, и Эдмунд сказал, что мы втроем поедем на свадьбу и остановимся в Балнеде. Бабушка Ви, когда узнала, что мы собираемся приехать, ужасно обрадовалась. Она достала с чердака детскую кроватку, выстирала детские одеяльца, обтерла пыль со старой детской коляски. И тут вдруг у Алексы начали резаться зубки, а она была еще совсем малышкой, и очень ей пришлось худо. Плакала, бедняжка, ночи напролет, а я ничем не могла ей помочь. Так мы с ней мучились недели две, ни одной ночи спокойно не спали, и, в конце концов, Эдмунд решил, что никак нам нельзя отправляться в такое далекое путешествие. Он, конечно, был прав, но я чуть не плакала от огорчения, так хотелось мне съездить в Балнед.

— Ви, наверное, тоже огорчилась.

— Уж это точно.

— А папа поехал на свадьбу?

— Да, он поехал. Они с Арчи с детства дружили. Он не мог не поехать, только поехал один.

Эди закончила гладить скатерть и перешла к своей нарядной блузке. Носом утюга она старательно проглаживала сборки у плеча. Это было потруднее, чем выгладить наволочку.

— Расскажи мне про лондонский дом.

— А ты не устал ото всех этих историй, мой мальчик?

— Я люблю слушать, как ты рассказываешь про этот дом.

— Ну ладно, так и быть, еще раз расскажу. Дом этот стоит в Кенсингтоне. Высокий, узкий, но очень солидный дом. Кухня в подвальном этаже, а детские — на самом верхнем. Мне казалось, этой лестнице нет конца. Но дом очень красивый, и столько в нем было всяких дорогих вещей… И все время приходил кто-нибудь из знакомых, а к обеду приглашали гостей. Дамы были такие нарядные! Мы с Алексой, бывало, сядем на ступеньку на повороте лестницы и смотрим сквозь перила, как они входят через парадную дверь.

— А вас никто не замечал?

— Нет, нас они не видели. Мы как в прятки играли.

— А еще вы ходили к Букингемскому дворцу…

— Да, мы любили смотреть смену караула. А иногда садились в такси и ехали в Риджентс-парк посмотреть на львов — там очень хороший зоопарк. Когда Алекса подросла, я водила ее в школу и в танцкласс. Туда ходили и маленькие лорды и леди, и уж как задирали нос их няньки, и не рассказать!

Маленькие лорды и леди и дом, полный дорогих вещей… «Какая интересная была у Эди жизнь!» — решил Генри.

— Наверное, ты очень горевала, когда пришлось уехать из Лондона? — спросил он.

— Ах, Генри, я горевала, потому что случилось несчастье. Потому мы и уезжали. Страшная трагедия. Ты только подумай: какой-то мужчина гонит на бешеной скорости машину, и ему даже в голову не приходит, что на дороге может кто-то оказаться. И вот за какое-то мгновение Эдмунд потерял жену, а Алекса — мать. А леди Черитон своего единственного ребенка, свою единственную дочь — Каролина умерла.

Умерла. Какое страшное слово. Точно щелкнули ножницы и перерезали надвое нить, и ты знаешь, что теперь уже никогда-никогда не связать концы вместе.

— Алекса огорчилась?

— «Огорчилась» не совсем подходящее слово.