— Господи, да че там красть-то! — захохотал мужчина. — Землячка, что ли? Зауральская?

— Так это. Красноярский край, Енисейский район, — с достоинством ответила я, разглядывая его. Обычный мужичок лет сорока, каких в поселке мало, все в города подались. А нос картошкой, а глаза честные, да с морщинками в углах. Видать, смешливый дядька. Что ж ему не смеяться, в Питере живет, небось, тут весело!

— Давай, землячка, уж прости меня. Я ж в такси работаю, а тут вижу — стоит девушка, не знает, куда податься. Сразу видно, не местная.

Он указал на мой чемодан:

— Ну что, подвезти, что ли?

— А сам-то откуда? — я еще раз оглядела его, подозрительно, а мужичок в улыбке расплылся:

— Так ачинские мы, недалеко от тебя! На заработках тут уж седьмой год.

— Ну пошли тогда.

Он подхватил мой багаж, кивнул:

— Вон моя такси стоит. Не боись, землячка, довезу с ветерком, кружить не буду!

— Как это кружить?

— Да, наш брат бывает заметит, что не местные, и пойдет кружить по городу, — уже шагая к машине, объяснял дядька. — Ты и не увидишь, что пять кругов намотали по кольцевым, а счетчик тебе раз — две тыщи!

— А разве можно так?

— Конечно, нельзя, — покачал головой мой таксист, открывая багажник. Я вскинулась:

— Нет, не надо, я с собой возьму в машину, все спокойнее.

— Как хош, землячка, — усмехнулся он. — Садись со всем имуществом. Адрес-то есть?

— Вот, есть, — я протянула ему старый, пожелтевший конверт из сумки, где крупным почерком был написан обратный адрес.

— Ну, тут недалеко. Давай, устраивайся.

!Лке на заднем сиденье машины, на мягкой кожаной банкетке, я вспомнила:

— Дяденька, а тарифа? Какая тарифа-то?

Водитель захлопнул дверцу и обернулся на меня, строго сказал:

— Ты, землячка, привыкай. Ты теперь в культурном городе. Тариф — слово иностранное, не тарифа, а тариф. Запомнила?

Я кивнула чуть пристыженная.

— Тариф у нас девять рублей километр. Рубликов на двести наездим, но ты не боись, с тебя выше не возьму.

Двести… Ой, как много! Ну да ладно, есть у меня, да и говорил дед Аксентьев: не экономь на такси, довезет до места, а там уж тетка поможет.

— Пристегнись, землячка, поехали.

Куда это мне пристегиваться? Что делать-то? А, наверное, ремнем вот этим… Это и у Михалыча в копейке его ремни есть, а никогда не пристегивали их… Но раз надо, значит, надо. Я натянула ремень, принялась тыкать под красный приемник, чуть получилось. А водитель уже тронул машину. Хоть и аккуратно, а все равно мне стало страшно. Меня возили на машине раза три в жизни. А то все на телеге. С лошадью как-то привычнее, она живая, ею можно управлять. А как управлять железом, вот этой огромной дурой — я вообще представить не могла себе. Все-таки дядька молодец. Вон как лихо прошел между двумя машинами! Я зажмурилась со страху, думала — вот сейчас зацепим, а он только ругнулся по-нашенски пару раз. А потом обернулся и подмигнул:

— Ну, не ссы, землячка! Довезу в целости!

Я все равно молилась. Как тятя с мамкой научили, все молитвы перебрала в голове. Не серчает на меня Бог, ежели до самой северной столицы позволил доехать. Даст мне маленько терпения, а там, глядишь, все образуется…

Даже на город не поглядела… Все жмурилась.

А потом мы приехали.

Дом большой, высотный. Ну, для меня они все высотные-высокие, те, которые больше одного этажа. А напротив — река.