— Приехали, землячка.

Дядька-таксист остановил машину у подъезда. Я полезла в лифчик за деньгами, а мужичок смутился, буркнул:

— Кошелек купи, что ли, а то так расплачиваться будешь — точно украдут! Тебя, не деньги.

— Самое надежное место, — пропыхтела я, доставая разноцветные бумажки. Отсчитала четыре по пятьдесят рублей и подала ему. А он мне дал карточку:

— Смотри, вот мой номер. Если что — звони, подвезу куда надо.

— Спасибо, дяденька, — сердечно сказала я. — Обязательно позвоню.

Вышла я из такси со своими сумками, встала перед домом. Высокий какой, аж дух захватыват! Поглядела немного, как крыша облака разрезает на небе, да и пошла к крыльцу. Потянула на себя тяжелую дверь и оказалась в огромном холле. Чисто та площадь перед вокзалом! Только что крытая. Полы такие узорчатые, каменные, а натерты до блеска, аж ступить на них страшно — а ну испачкаю! Но ступила все же. Ходят же люди по ним, рассудила. Не летают, уж точно, крыльев нам не дано. Прошла через весь холл к лестнице, а та тоже красивая, на стенах картины висят в рамках — все пейзажи деревенские да городские. А рамки золотые, сверкают — глазам больно. Поднялась в один пролет — а там скамеечка стоит, цветы в кадках. Как же здесь должно быть хорошо жить! Повезло тетке. Можно выйти из квартиры, посидеть на лавочке, посмотреть на цветочки…

Квартира оказалась на третьем этаже. Увидела циферку, ту же, что и на конверте, и встала как вкопанная перед дверью. Примет ли? Должна. Ведь родня я ей, не какая-нибудь пришлая. Родная кровь… А все ж оробела, переминалась с ноги на ногу, пока не решилась постучать в гладкую филенку. Постучала и ждала ответа. А там никого. Снова постучала, а потом уже заметила пупочку рядом с косяком. Звонить надо, эх, деревня…

Глухая трель звонка разнеслась по квартире, и тут я перепугалась. И мертвого поднимет такой звонок, а ну как отдыхает тетка? Еще заругается… А тут шаги заслышались. Господи Боже, спаси и сохрани, помоги рабе твоей…

Щелкнул замок, дверь открылась, и полная женщина с кудряшками и в запачканном мукой фартуке спросила удивленно:

— Здрасьте, вы к кому?

— Здравствуйте, так значит вы моя тетя? — вырвалось у меня. Забыла все заготовленные в дороге речи, только смотрела на женщину во все глаза, искала сходство в лице с мамкой, с бабой, но не находила. Нос курносый, ямочка на подбородке, быстрые карие глаза. А брови нахмурились, морщинки у губ собрались:

— Какая я тебе тетя, у меня сроду племянников не было! Иди отсюда, как ты вообще прошла, интересно?

— Как же… — растерялась я и протянула ей помятый конверт. — Вот же… И адрес… И фамилия тут есть, Рубинштейн…

Женщина взяла конверт, рассмотрела со всех сторон, прочла внимательно адрес отправителя и получателя, потом снова принялась разглядывать меня. Спросила недоверчиво:

— Паспорт есть?

— Есть.

— Давай сюда.

Получив от меня документ, махнула рукой:

— Стой тут, жди.

Я ждала. Поджилки тряслись. Прямо вот слабость в ногах и руках, чуть сумку не выпустила. И опять молилась. Отче наш, иже еси на небеса, да святится имя твое…

Дверь распахнулась, и передо мной предстала высокая статная женщина, совсем другая, чем в первый раз. Глаза у нее были серые, с отливом в зелень, строгие и глубоко спрятанные в морщинках вокруг глаз.