|
И ты тоже. Ты просто до последней возможности закрываешь глаза на ее наличие… Ну че: негативный результат – тоже результат. Зато я убедился в том, что, конечно, всегда подозревал, – окончательно убедился. Что такого способа просто нет. Никакого третьего пути… Чего я за тебя так цеплялся-то, Дэн? Уж больно не хотелось в это верить… Значит, придется… А тебе, Дэн, придется еще убеждаться в этом – самому. Потому что закрывай глаза, не закрывай – реальность остается реальностью. И рано или поздно тебе таки придется иметь с ней дело. В одиночку. Тут никто никому не помощник…
Его метания, постепенно уменьшая амплитуду, прекращаются у стеклянной стены, где он стоит вполоборота ко мне, и я даже не пойму, куда смотрит. Ежится, бормочет, бормочет свое – все менее внятно: – …Конечно, Дэн… Не ради тебя я всю эту бодягу затеял… комедию эту ломал… ради себя. И даже просто из-за собственной слабости… Трусости… Че я, лучше тебя – че я, сам самообманом не занимаюсь?.. Вот это и был мой самообман – за твой счет и с твоим пассивным участием… Только слабостям потакать никогда не стоит. По определению. И себе не поможешь, и перед другими опозоришься… Перед старыми знакомыми… Да, действительно… нефиг тянуть… К черту… Продолжая спорадически конвульсивно жестикулировать, он поднимает левую руку к голове. Словно чешет стволом нос. Какое-то едва слышное клацанье доносится: я не сразу понимаю, что – железа о зубы. Выстрел звучит громко, но глухо – и сразу же он валится: очень быстро и мягко, прошуршав курткой и тяжело ткнувшись плечом в стену.
Часть четвертая
32
“…Достаточно даже поверхностного взгляда на любую сферу, так сказать, общественной реализации интеллекта: культуру, науку, философию, политику – в каждой из этих сфер мы наблюдаем одинаковую картину. То, о чем шла речь: нарастающая специализация, все более жесткая функциональность, исчезновение ярких индивидуальностей, исчезновение сверхидей… …Речь и о практически окончательном превращении любой литературы, хоть в какой-то мере претендующей на читательскую востребованность (без чего, собственно говоря, нет литературы как таковой – по определению), в аттракцион, развлечение – причем реестр и специфика этих развлечений становятся все более жестко определенными. В этом смысле сложный стандарт западного «интеллектуального детектива» от примитивнейшего стандарта детектива «ментовско-новорусского» отличается лишь наличием познавательной информации («нагрузить мозг») и цитатной игры (соблюсти правила высшего литературного общества) – но жесткость стандарта, развлекательная форма и отсутствие авторской сверхидеи те же. Речь и об абсолютном исчезновении высшей прозаической формы – «романа идей», романа, ставящего глобальные вопросы и предлагающего ответы на них, текста, рисующего свою более-менее полноценную версию реальности. Совершенно непредставимо, чтобы роман такой, появись он сегодня, мог стать поводом для широкой дискуссии хотя бы в «продвинутых» общественных слоях… но еще более непредставимо само его появление… …Хотелось бы уточнить: автор отдает себе отчет, что разговоры о кризисе культуры велись во все времена, включая те, что затем были признаны временами расцвета искусств. Однако он, автор, говорит вовсе не о кризисе – в самом деле, странно было бы о нем говорить на фоне нынешней интенсивности купли-продажи культурных объектов. Он говорит, что то, с чем мы имеем дело, что покупаем-продаем сегодня – это просто не вполне культура. По крайней мере, в прежнем понимании…” Статья, на которую оставил линк затеявший базар на “Дельфях” Посторонний, называется “Упрощение строптивых”. |
