Дойдя до устья Уденсвада, Водопроводной, ведущей к Площади стрелков крошечной перпендикулярной улицы, на которой частенько толпятся – аккурат под окнами Министерства среды – алчущие благотворительного супчика от Мальтийского ордена бомжи, вдруг чувствую острейшее отвращение ко всем видам общественного транспорта. Скотовозам… Почти механически рулю вправо, к Стрелкам. Оглядываюсь на шум сворачивающей сюда же машины, сдвигаюсь влево, на узенький недотротуарчик. Машина, белая “мазда”, шлепая по лужам, медленно обгоняет, останавливается. Перешагивая через драный целлофановый пакет с мусором, вижу краем глаза ползущее вниз стекло “мазды” с водительской стороны…

– Денис… В первую секунду вообще дергается бредовая мысль, что это Ника… Какая-то девица за рулем – в зеркальных очках, в черной бандане… Не узнаю. Девица снимает очки.

– Кристина?..

– Можно тебя?.. Зачем-то оглядываюсь по сторонам. Обхожу капот, открываю дверцу. Падаю на соседнее с ней сиденье. Кристина подает машину вперед, двумя колесами заезжая на правый тротуар. Выключает движок.

С полминуты сидим молча. Она разводит-складывает дужки очков. Узкие кисти, тщательно наманикюренные черные ногти, волнистые узоры из тонких линий на тыльных сторонах ладоней и длинных пальцах.

– Ты знаешь, как он умер?.. – смотрит перед собой.

– Знаю… Видел. Я был там. Он меня туда специально привел… На крышу…

– Зачем?

– Выговориться хотел…

– Ты имеешь в виду, он собирался… Поворачиваю к ней голову:

– Я думал у тебя это спросить… У нее опущенные внешние уголки глаз. Но не могу – не хватает света в салоне – разобрать цвет.

– Ты что, – спрашиваю, – следила за мной? Отворачивается к баранке, берется за нее обеими руками снизу:

– Вроде того…

– Номер мой забыла?

– Светиться не хочу… Я вообще-то сваливаю.

– Куда?

– Надеюсь, не найдут.

– Кто?

– Добрые люди… при погонах.

– Менты? Чуть кивает.

– Так вот ты куда пропала…

– Ты о чем?

– Да искал тут тебя один… добрый человек при погонах… Не смог найти.

– Поподробнее, если можно… – поворачивается.

– Не дергайся. Этого лейтенанта уже оприходовали. Собственные коллеги. И вообще его не ты интересовала. Я его интересовал.

– Лейтенанта?

– Bad lieutenant, – говорю (словно она про Феррару слышала когда). – Был один… с поехавшей крышей.

…Какова, думаю, – так, по логике – вероятность стать идефиксом съезжающего крышей мента?.. А какова – по той же логике – вероятность в течение одного месяца чуть не взорвать себя бытовым газом, чуть не быть заваленным рухнувшей крышей и чуть не получить по балде сварочным баллоном?..

– А ты при чем?

– А я вообще многих интересую… – смотрю на нее. – Правда?

Она делает неопределенное движение бровями, уставляется вперед. Какого же у нее все-таки цвета глаза?.. Красивая девица. Хотя и по-странному.

– Грекова правда убили?

Кивает снова.

– Менты?

– Когда следствие началось… – говорит как бы с усилием, – два года назад… Сева с ними договорился, вроде бы… Он не будет нигде светиться, они его будут прикрывать…

– Он правда дурью торговал – а полиция его крышевала?

– Угу… Только ближе к процессу, пару месяцев назад, началась какая-то возня.